Глава 53
Народная вера в возвращение монархии. Масоны против спасения царской семьи. – Убийство Царя и членов Дома Романовых. – Почитание царственных мучеников.
Монархические симпатии Русского народа были по-прежнему сильны. Многие крестьяне ждали и верили, что Царь-Батюшка скоро снова вернется к власти и жизнь пойдет по-старому. Очевидцы, например, рассказывали: когда Николая II перевозили из Тобольска в Екатеринбург, в одной из деревень крестьяне, узнавшие Царя, обрадовались, считая, что он возвращается в столицу занять Престол. «Слава Богу, снова порядок будет», – говорили крестьяне. Не только крестьяне желали возвращения Царя, но и многие горожане, солдаты, матросы, уставшие от дикого произвола и государственной анархии. В дневнике масонки 3. Гиппиус за 18 ноября 1918 года сохранилась следующая запись:
«Сегодня в Петропавловской крепости И.И. Манухин (масон. О.П.) при комиссаре-большевике Подвойском разговаривал с матросами и солдатами.
Матрос прямо заявил:
– А мы уже Царя хотим.
– Матрос! – воскликнул бедный Ив. Ив. – Да вы за какой список голосовали?
– За четвертый (большевистский).
– Так как же?..
– А так. Надоело уже все это…
Солдат невинно подтвердил:
– Конечно, мы Царя хотим…»769
К мысли о необходимости возрождения царской власти приходили не только крестьяне и рабочие, но уже и некоторая часть либерально-масонской интеллигенции. Только последние хотели воцарения монарха, послушного их воле и играющего чисто декоративную роль (как, например, в Англии). Один из таких «монархистов» – масон Б.Э. Нольде размышлял в 1918 году:
Конечно, на восстановление у нас в России Бурбонов мы, левые, несогласны, но на «Орлеанов» – пожалуй. На вопрос, а кого же можно видеть русскими «Орлеанами» его собеседник В.Ф. Трепов ответил: «А Дмитрий Павлович?..»
Однако, прежде чем поставить своего фальшивого монарха, «вольным каменщикам» хотелось избавиться от истинного русского Царя Николая II.
Первые попытки убить Царя предпринимаются еще с тайного одобрения масонского Временного правительства. Однако по разным причинам они не удались.
Государь вместе с семьей был вывезен в Тобольск, где под наблюдением комиссара Временного правительства масона Панкратова.770 подвергался самым унизительным издевательствам.
После захвата власти большевиками на некоторое время возникла ситуация, позволявшая спасти Государя из масонско-космополитического плена. В 1917-1918 годах в Москве и Петербурге существовали монархические организации, готовившие спасение царской семьи. Были подготовлены группы офицеров, которых в конце 1917 года направили в Тюмень и Тобольск. Власть большевиков была еще очень слаба. Охрана, назначенная еще Временным правительством, к январю 1918 года расслабилась, жалованье поступало нерегулярно, ухудшилось питание солдат, многие выражали недовольство. В этих условиях небольшой отряд офицеров мог легко, без особого кровопролития освободить царскую семью и увезти ее в Сибирь, навстречу Белому движению. Однако это не удалось осуществить, потому что вся организация бегства царской семьи находилась под тайным контролем масонских конспираторов, которые делали все возможное, чтобы его предотвратить, а вожди Белого движения даже не попытались спасти Царя.
Контроль над царской семьей осуществлялся двумя способами.
Во-первых, путем внедрения в окружение ближайшей подруги Царицы Вырубовой масонского агента И.И. Манухина, известного врача, на квартире которого, кстати, в июле 1917 года скрывался Ленин.771 Манухин был назначен врачом к Вырубовой, которая в то время сидела в Петропавловской крепости. Этот масон своим ласковым обхождением вкрался в доверие к Вырубовой. И когда ее освободили (скорее всего, специально), продолжил отношения с ней (это видно из писем Царицы). А через Вырубову шла большая информация от царской семьи. Конечно, она говорила Манухину не все, но ему, по-видимому, было ясно, что готовится спасение Царя.
Во-вторых, через масонов Карла Ярошинского и Бориса Соловьева.772 Ярошинский – крупный банкир, известный Царице своими пожертвованиями на военные госпитали, Соловьев был при нем вроде секретаря, но царской семье он больше известен как муж дочери Григория Распутина Матрены. В январе 1918 года Соловьев прибыл в Тобольск с крупной суммой денег от Ярошинского и был тайно принят Царицей, вселив в нее надежду, что избавление близко. Посетил Соловьев и епископа Гермогена, с которым обсуждал возможности спасения царской семьи. Однако вместо того, чтобы сделать реальные шаги к спасению, Соловьев, взяв все в свои руки, запрещает офицерским отрядам предпринимать какие-либо действия без его ведома. Офицеры послушно ждут, полагая, что так надо для дела. А тех, кто не подчинился, Соловьев сдает в Чека. Таким образом, он сумел протянуть несколько месяцев, и благоприятное для бегства время было потеряно.
По сути дела, в январе-феврале масон Соловьев сдал царскую семью в руки большевистских боевиков – профессиональных убийц, но вместе с тем продолжал наблюдать за царской семьей вплоть до ее отправки в Екатеринбург.
После разгона Учредительного собрания в январе 1918 года царская фамилия начинает свозиться на Урал. В феврале великого князя Михаила Александровича конвоируют в Пермь, в конце апреля в Екатеринбург из Тобольска также перевозят Николая П, его жену и дочь Марию, а чуть позднее и остальных детей; в мае в Алапаевск под охраной привозят великую княгиню Елизавету Федоровну (старшую сестру Императрицы), великих князей Иоанна, Константина и Игоря Константиновичей, Сергей Михайловича и князя Владимира Павловича Палей.
Первой жертвой большевистского плана уничтожения царской семьи становится брат Царя великий князь Михаил Александрович. В ночь с 11-го на 12 июня 1918 года группой работников Чека и советской милиции великий князь был увезен вместе со своим личным секретарем в глухое место под Пермью. Здесь их обоих убили, зарыли в землю, а их личные вещи убийцы поделили между собой. Хотя акция осуществлялась представителями советской власти, официально было объявлено, что великий князь бежал в неизвестном направлении.
Решение об убийстве царской семьи было принято Лениным и Свердловым и поддержано практически всеми членами большевистского руководства.773 Подготовке к этому преступлению большевистская верхушка придрала особое значение. При всей ненависти большевиков к духовным основам России их руководители все же понимали действительное значение Царя для широких масс Русского народа как духовного вождя нации, самим фактом своего существования способного объединить ее в одно целое. До тех пор пока был жив русский Царь как Верховный вождь нации, как символ единства России, ни Временное правительство, ни большевистские узурпаторы не были уверены ни в прочности своей власти, ни в эффективности своих мер по разрушению и расчленению России. Позднее Л. Троцкий признавался в своих воспоминаниях, что больше всего большевики боялись, как бы белые не провозгласили возвращение Царя и восстановление царской власти, ибо видели в этом неминуемую гибель советского режима.
Подготавливая план убийства царской семьи, большевистские вожди в силу своего этнического происхождения и иудейского образа мысли придавали ему ритуально-мистическое значение. Как отмечал архиепископ Сиракузский и Троицкий Аверкий, убийство носило чисто мистический смысл.
«Оно было продумано и организовано не кем другим, как слугами грядущего антихриста – теми продавшими свою душу сатане, которые ведут самую напряженную подготовку к скорейшему воцарению в мире врага Христова – антихриста. Они отлично понимали, что главное препятствие, стоявшее им на пути, – Православная Царская Россия. А потому надо уничтожить Россию Православную, устроив на месте ее безбожное богоборческое государство, которое постепенно распространило бы свою власть над всем миром. А для скорейшего и вернейшего уничтожения России надо было уничтожить того, кто был живым символом ее, – Царя Православного…».774
О ритуальном характере убийства царской семьи свидетельствовала каббалистическая надпись на стене подвала Ипатьевского дома в Екатеринбурге, где было совершено преступление. Известны два варианта расшифровки этой надписи:
«Здесь поражен в сердце глава Церкви, народа и государства»;
«Здесь по приказанию тайных сил Царь был принесен в жертву для разрушения государства. О сем извещаются все народы».775
Принимавшие участие в следствии об убийстве царской семьи генерал М.К. Дитерихс и журналист Р. Вильтон приводят сведения о том, что за день до совершения преступления «в Екатеринбург из Центральной России прибыл специальный поезд, состоявший из паровоза и одного пассажирского вагона. В нем приехало лицо в черной одежде, похожее на иудейского раввина. Это лицо осмотрело подвал дома», в котором впоследствии и была обнаружена каббалистическая надпись. По свидетельству очевидцев, вечером 18 июля 1918 года через железнодорожный переезд в Коптяковский лес, где преступники совершали разные манипуляции с телами убитых ими жертв, проехал автомобиль с шестью солдатами и одним в штатском – «жид с черной как смоль бородой». Солдаты сопровождения на расспросы сказали, что они московские.776
Руководство подготовкой убийства царской семьи осуществлялось Я. М. Свердловым, который через своего старого соратника по террористической деятельности 1905-1907 годов Шая Голощекина подобрал непосредственного исполнителя убийства Царя внука раввина – Янкеля Хаимовича Юровского, личность абсолютно безнравственную, с ярко выраженными садистскими наклонностями, прославившуюся жестокими расправами над русскими людьми в застенках Чека. Занимая пост заместителя екатеринбургской Чека, в руководстве которой находились преимущественно евреи, он фактически был там первым лицом. Вместе с Голощекиным Юровский входил в состав президиума Уралсовета, в котором из четырнадцати человек было только три или четыре русских, да и те из числа старых большевистских террористов. Для совершения преступления был сформирован специальный штаб, куда кроме уже упомянутых лиц входили старые большевистские террористы: А.Г. Белобородов, С.Е. Чуцкаев, Г.И. Сафаров (Вольдин), Ф.Ф. Сыромолотов, П. 3. Ермаков, П. Войков (Вайнер).
Первоначально планировалось осуществить убийство Царя якобы при попытке к бегству. Для этого один из соратников Ленина – Пинхус Войков (Вайнер) составил фальшивое письмо к Царю будто бы от имени офицеров, пытавшихся его спасти. Чекисты хотели спровоцировать Царя на побег, добиться того, чтобы он ответил согласием, а затем организовать инсценировку бегства, во время которой ликвидировать царскую семью, предъявив все письменные доказательства заговора Царя. Государь на провокацию не поддался, поэтому чекистам оставалось только прямое убийство.
16 июля в Екатеринбурге из Москвы через Пермь и была получена телеграмма на условном языке, содержащая приказ об «истреблении Романовых» (записка Я. X. Юровского). Вечером оперативный руководитель преступления Ш. Голощекин дает приказ Юровскому убить царскую семью. У того уже все готово, найдены даже места для сокрытия трупов. Один из участников злодейства – караульный Ал. Стрекотин впоследствии вспоминал:
Все арестованные были одеты по обыкновению чисто и нарядно. Царь на руках несет своего сына… Царевна дочь Анастасия несет на руках маленькую курносую собачку, эксимператорша под ручку со своей старшей дочерью – Ольгой… Когда арестованные были введены в комнату, в это время группа людей, что раньше вошла в одну из комнат, и направилась к комнате, в которую только что ввели арестованных. Я пошел за ними, оставив свой пост. Они и я остановились в дверях комнаты.
Юровский коротким движением рук показывает арестованным, как и куда нужно становиться, и спокойно, тихим голосом – пожалуйста, вы встаньте сюда, а вы вот сюда, вот так в ряд.
Арестованные стояли в два ряда, в первом – вся царская семья, во втором – их лакеи, Наследник сидел на стуле. Правофланговым в первом ряду стоял Царь. В затылок ему стоял один из лакеев. Перед Царем, лицом к лицу стоял Юровский – держа правую руку в кармане брюк, а в левой держал небольшой листок, потом он читал приговор…
Не успел он докончить последние слова, как Царь громко переспросил: «Как, я не понял? Прочитайте еще раз».
Юровский читал вторично, при последнем слове он моментально вытащил из кармана револьвер и выстрелил в Царя в упор. Сойкало несколько голосов. Царица и дочь Ольга пытались перекреститься, но не успели.
Одновременно с выстрелом Юровского раздались выстрелы группы людей, специально призванных для этого, – Царь «не выдержал» единственной пули нагана, с силой упал навзничь. Свалились и остальные десять человек. По лежащим было сделано еще несколько выстрелов. Дым заслонил электрический свет и затруднил дыхание. Стрельба была прекращена, были раскрыты двери комнаты с тем, чтобы дым разошелся.
Принесли носилки, начали убирать трупы, первым был вынесен труп Царя. Трупы выносили на грузовой автомобиль, находящийся во дворе, когда дожили на носилки одну из дочерей, она вскричала и закрыла лицо рукой. Живыми оказались также и другие. Стрелять было уже нельзя, при раскрытых дверях выстрелы могли быть услышаны на улице. По словам товарищей из команды, даже первые выстрелы были слышны на всех внутренних и наружных постах. Ермаков взял у меня винтовку со штыком и доколол всех, кто оказался живым…
Убив всю царскую семью, большевики только через несколько дней сообщили о «расстреле бывшего Царя», сознательно и целенаправленно распространяя ложь, что остальные члены семьи живы и находятся в безопасном месте.
На следующий день после гибели царской семьи большевистские руководители приказали убить и других членов Дома Романовых, содержавшихся в Алапаевске. Для руководства «операцией» прибыл зампред Уралсовета Сафаров. В осуществлении «операции» участвовал весь аппарат алапаевской Чека и часть большевистского актива этого города. Ночью великих князей схватили и повезли к одной из шахт, находившейся недалеко от перекрестка дорог на Нижнюю и Верхнюю Синячиху. Ссадив с телеги, их стали жестоко избивать. Через шахту была перекинута доска-бревно. Убийцы выбрали для своих жертв особенно мучительный вид смерти. Великих князей заставляли идти по этой доске и прыгать вниз в глубокий, 60-метровый колодец. Скинув великих князей в шахту, большевики забросали их ручными гранатами, а затем завалили бревнами и камнями. Однако агония мучеников продолжалась несколько дней. Окрестные жители слышали из шахты приглушенное молитвенное пение. Убив великих князей, большевики заявили всему миру, что они бежали на аэроплане.
Последним актом спланированного в центре сценария убийства членов царской фамилии стал расстрел в Петропавловской крепости в Петрограде великих князей Николая Михайловича, Павла Александровича, Дмитрия Константиновича и Георгия Михайловича. Они были репрессированы якобы как «заложники» за убийство в Германии немецких коммунистов К. Либкнехта и Р. Гольдман-Люксембург. 27 января 1919 года великих князей вызвали во двор и убили без предъявления каких-либо обвинений.
Продолжая сводить счеты с Русской Историей и Государственностью, один из большевистских вождей, Зиновьев, с одобрения Ленина приказал выпотрошить великокняжескую усыпальницу в Петропавловском соборе, а прах членов Дома Романовых спустить под лед Невы.777
На убийство Царя и членов Дома Романовых Святая Русь ответила осуждением преступного режима. В слове к Русскому народу святой Патриарх Тихон сказал: «А вот мы, к скорби и стыду нашему, дожили до того времени, когда явное нарушение заповедей Божиих уже не только не признается грехом, но и оправдывается как законное. Так, на днях совершилось ужасное дело: расстрелян бывший Государь Николай Александрович… Мы должны, повинуясь учению Слова Божия, осудить это дело, иначе кровь расстрелянного падет и на нас, а не только на тех, кто совершил его… Пусть за это называют нас контрреволюционерами, пусть заточают в тюрьму, пусть нас расстреливают. Мы готовы все это претерпеть в уповании, что и к нам будут отнесены слова Спасителя нашего: Блаженны слышащие Слово Божие и хранящие Его».778
Убийство царской семьи, истребление всей царской династии удар в самое сердце Русской цивилизации, в ее организующий центр. Однако этим убийством большевистские вожди преследовали и другую цель. Убив Царя и царскую семью, членов Дома Романовых, они теперь уже намертво скрепили кровью свою организацию.
Отражая мнение верхушки большевиков, Лев Троцкий писал в своем «Дневнике»: «…Казнь царской семьи была нужна не просто для того, чтобы напугать, ужаснуть, лишить надежды врага, но и для того, чтобы встряхнуть собственные ряды, показать, что впереди полная победа или полная гибель».
Белая печать, – откровенно признавался Троцкий, – когда-то очень горячо дебатировала вопрос, по чьему решению была предана казни царская семья… Постановление вынесено было в Москве. В один из коротких наездов в Москву я мимоходом заметил в Политбюро, что, ввиду плохого положения на Урале, следовало бы ускорить процесс Царя. Я предлагал открытый судебный процесс. Ленин откликнулся в том смысле, что это было бы очень хорошо, если б было осуществимо. Но… времени может не хватить. Прений никаких не вышло. Ленин в тот период был настроен довольно сумрачно, не очень верил тому, что удастся построить армию… Следующий мой приезд в Москву выпал уже после падения Екатеринбурга. В разговоре со Свердловым я спросил мимоходом:
– Да, а где Царь?
– Кончено, – ответил он, – расстрелян.
– А семья где?
– И семья с ним.
– Все? – спросил я, по-видимому, с оттенком удивления.
– Все! – ответил Свердлов. – А что?.
Он ждал моей реакции. Я ничего не ответил.
– А кто решал? – спросил я.
– Мы здесь решали. Ильич считал, что нельзя оставлять нам их живого знамени, особенно в нынешних трудных условиях.
Больше я никаких вопросов не задавал, поставив на деле крест. По существу, решение было не только целесообразно, но и необходимо. Суровость расправы показывала всем, что мы будем вести борьбу беспощадно, не останавливаясь ни перед чем…
Убив царскую семью, большевистские вожди не могли убить память о ней в широких массах Русского народа, и особенно среди крестьян. Известны факты почитания убиенной царской семьи как царственных мучеников. В 1919 году в Нижнеломовском уезде Пензенской губернии появились странники, распространявшие брошюры «О великом новопреставленном мученике Николае…»779
Уже в гражданскую войну православные русские воины обращаются к Царю Николаю II за помощью как к святому мученику. Сохранились сведения о дерзновенном молитвенном призывании царской семьи, когда сотня казаков, потеряв связь с обозом и войском, оказалась в окружении большевистских отрядов. Священник о. Илия призвал всех к молитве, говоря: «Сегодня день памяти нашего Царя-Мученика. Сын его – отрок Алексий-Царевич был войск казачьих Атаманом почетным. Попросим их, чтобы ходатайствовали они перед Господом о спасении христолюбивого воинства казачьего».
И о. Илия отслужил молебен «мученику Николаю, Государю Российскому». А припев на молебне был: «Святые мученики Дома Царского, молите Бога о нас».
Пели вся сотня и обоз. В конце молебна о. Илия прочитал отпуст: «Молитвами святого Царя-Мученика Николая Государя Российского, Наследника его отрока Алексия-Царевича, христолюбивых войск казачьих Атамана, Благоверныя Царицы Александры и чад Ея Царевен-мучениц помилует и спасет нас, яко благ и человеколюбец…»
На возражения, что эти святые мученики еще не прославлены и чудеса от них не явлены, о. Илия возразил: «А вот молитвами их и выйдем… А вот и прославлены они… Сами слыхали, как народ прославил их. Божий народ… А вот и покажет нам путь святой отрок Алексий-Царевич… А вот не видите вы чуда гнева Божия на Россию за неповинную кровь их… А вот явления узрите спасением чтущих святую память их… А вот указания вам в житиях святых чтите, когда на телесах святых мучеников, без всякого прославления, христиане храмы строили, лампады возжигали и молились таковым, яко представителям и ходатаям…»
Сотня и обоз из окружения вышли чудесным открытием о. Илии.
Шли по колено, и по пояс, проваливались по шею… Лошади вязли, вскакивали, опять шли… Сколько шли и устали ли, не помнят. Никто ничего не говорил. Лошади не ржали… – И вышли… 43 женщины, 14 детей, 7 раненых, 11 стариков и инвалидов, 1 священник, 22 казака всего 98 человек и 31 конь. Вышли прямо на ту сторону болота, угол которого занимали казаки, сдерживавшие обходное движение красных, прямо в середину своих. Из окрестных жителей никто не хотел верить, что прошли они этим путем. И шума перехода не слыхал неприятель. И следа, куда ушли казаки, не могли утром установить красные партизаны. Были люди – и нет их.780
