Изменение положения личного состава
Посещение нашими моряками портов разных государств и непосредственные сношения с иностранцами значительно расширили горизонт понятий и сведений не только офицеров, но и нижних чинов, а совместная служба с иностранцами на наших и других флотах ознакомила со многими полезными предметами и порядками, которые скоро усваивались нашими офицерами и переносились ими на свой флот. Плавание и стоянки на рейдах вместе с иностранными военными судами возбуждали полезное соревнование в командах и порождали, неизвестное у нас прежде морское щегольство, проявлявшееся в красивой наружности, корабля и его вооружении и также в быстром производстве различных судовых маневров и работ. Ханыков, начальствующий эскадрой, бывший в Англии в конце царствования Екатерины, писал, что наши матросы, стараясь не уступать англичанам в скорости взятия рифов, прибавки или убавки парусов и т. п.. «теперь исполняют в 3 или 4 минуты такие работы, с которыми прежде едва справлялись в 10 и 12 минут». Беспристрастный ценитель, служивший в нашем флоте англичанин Треванин о русских матросах писал следующее: «Нельзя желать лучших людей, ибо неловкие, неуклюжие мужики скоро превращались под неприятельскими выстрелами в смышленых, стойких и бодрых воинов».
К этому периоду относятся также такие мероприятия, как повеление сохранять вечно на флоте имена кораблей, отличившихся в архипелагскую кампанию, учреждение ордена св. Георгия, [20] жалуемого за особенные военные отличия, который давался также за 25 лет беспорочной службы в офицерских чинах, а морякам, кроме того, и за 18 шестимесячных кампаний. Обычная награда для всех офицеров, участвовавших в успешных морских сражениях, было убавление кампаний в счете их к получению ордена св. Георгия или убавление года или двух для выслуги пенсии. За военные заслуги жаловались также золотые и украшенные алмазами шпаги, драгоценные подарки, а иногда и населенные земли. За взятые или истребленные неприятельские суда назначались призовые деньги, а флагманам, командующим флотами или эскадрами, отпускались значительные суммы «на стол».
В чинах морские офицеры уравнены с сухопутными, и число обер – и штаб-офицерских чинов было уменьшено, но впоследствии большое накопление капитанов 1 ранга заставило ввести чины капитанов бригадирского и генерал-майорского рангов. Возобновлена была, прекратившаяся с 1742 года, баллотировка при производстве в чины. Польза ее для флота объяснялась тем, что в морской службе «в равных достоинствах наука всемерно предпочтена быть должна» и «что эту науку всего легче и скорее могут усмотреть люди, на одном корабле с ним (производимым в чин) служащие или в одном обществе обретающиеся, нежели главные командиры».
Нижних чинов, без суда, запрещено наказывать батогами и кошками, «ибо таковое наказание не суть исправление, но сущая казнь». К сожалению, забытые этим запрещением «линьки» долго еще оставались на нашем флоте, разрушая здоровье матросов. [21]
Наконец, нельзя не упомянуть об одном, с первого взгляда незначительном, но в сущности весьма важном улучшении судовой жизни офицеров и нижних чинов. При прежних порядках матросам выдавалась на руки провизия на неделю, и пища приготовлялась в котлах в складчину. Остальные же высшие чины, до командира судна включительно, должны были заботиться каждый о своем пропитании, иметь отдельное хозяйство, свою посуду и заготовлять и сохранять во время плавания нужную для стола провизию. Некоторые офицеры, конечно, составляли артели, но другие питались отдельно. Такое положение, кроме увеличения на судах беспорядка, нечистоты и тесноты, заставляло в продолжение целого дня держать в камбузе неугасаемый огонь и служило источником беспрестанных ссор между прислугой, отражавшихся и на отношениях самих офицеров. Для устранения подобного беспорядка было постановлено: на руки матросам провизии не выдавать, а приготовлять им всем пищу в одном братском котле. И из того же котла отпускать по одной порции унтер-офицерам и другим чинам, получающим полуторную порцию, и дозволить им готовить для себя какое пожелает добавочное кушанье, а за невзятую половину порции отпускать им деньги. Иеромонаху, комиссару, шкиперу и «прочим подобным чинам» иметь один общий стол и, наконец, капитану с офицерами устроить свою «кают-компанию».
Соединение в кают-компании сослуживцев-офицеров разных чинов в одно целое, кроме удобств и улучшения стола, имело громадное влияние как на смягчение нравов морских офицеров, так и на развитие среди них общественности и близких дружеских отношений. Вместе с тем, в кают-компании, как на почве нейтральной, до известной степени внеслужебной, всякий член имел возможность при обсуждении какого-нибудь специального технического вопроса высказать свободно свое мнение, и здесь же молодые моряки могли приобретать от старых служивых множество полезных практических сведений; влиянием большинства сглаживались угловатости отдельных личностей, незаметно пополнялось общее образование моряков и развивались вкусы к облагораживающим искусствам, как например, музыке и пению.
