История в историях

КОНЕЦ ПОРТ-АРТУРСКОЙ ЭПОПЕИ

С горы Высокой японцы незамедлительно начали корректировку огня осадных батарей по кораблям русской эскадры в порт-артурской гавани. Первым погиб эскадренный броненосец «Полтава» – в ее левый борт попал 11-дюймовый снаряд, который разорвался в погребе, где хранились снаряды для 47-миллиметровых пушек. Начался пожар, от которого загорелся другой погреб с 12-дюймовыми зарядами. Новый сильный взрыв разрушил водонепроницаемые переборки, и броненосец сел на дно, погрузившись почти до самой верхней палубы.

Корректировщики на горе Высокой хорошо знали свое дело. 8 снарядов попало в эскадренный броненосец «Ретвизан», но он остался на плаву. На следующий день японцы выпустили более 500 11-дюймовых снарядов и потопили броненосцы «Ретвизан» и «Пересвет». Затем их участь разделили эскадренный броненосец «Победа» (он получил 23 попадания японских снарядов), крейсера «Паллада» и «Баян». Был сильно поврежден минный транспорт «Амур».

К концу дня 25 ноября из всей броненосной порт-артурской эскадры неповрежденным и непотопленным остался только эскадренный броненосец «Севастополь». Вместе с ним в строю оставались канонерская лодка «Отважный», семь миноносцев и военный пароход «Силач». Хотя и они имели боевые повреждения.

В ночь на 26 ноября «Севастополь», по инициативе его командира капитана 1-го ранга Н.О. Эссена, вышел из гавани на внешний рейд и на рассвете бросил якорь в бухте Белый Волк, где уже стояла канонерская лодка «Отважный». Бухта вражеской артиллерией с суши не простреливалась.

На следующий день японская осадная артиллерия в пасмурную погоду выпустила по бывшему месту стоянки «Севастополя» во внутренней гавани около 300 крупнокалиберных снарядов. Обстрел Восточного бассейна гавани прекратился только в полдень, когда видимость заметно улучшилась. Командующий Соединенным флотом вице-адмирал Того, узнав о выходе русского эскадренного броненосца из гавани, приказал атаковать его и уничтожить.

Атаки японских миноносцев на броненосец «Севастополь», стоявший в бухте Белый Волк, продолжались в течение шести ночей подряд. В них участвовали большие силы: 10 отрядов эскадренных миноносцев (всего 30 кораблей), 2 вспомогательных минных заградителя и 3 минных катера под общим командованием капитана 1-го ранга Имаи. Настойчивые попытки потопить «Севастополь» дорого обошлись нападавшим: два японских миноносца оказались потопленными, а еще несколько получили большие повреждения и надолго вышли из строя. Заградительный огонь орудий броненосца оказался губительным для вражеских миноносцев в ходе их ночных торпедных атак.

Торпедные атаки прекратились только 2 декабря: вице-адмирал Хейхатиро Того решил, что русский броненосец получил такие серьезные повреждения[41], что он должен обязательно погибнуть. В ходе минных атак на «Севастополь» японцы выпустили в общей сложности 180 торпед. Однако корабль остался на плаву и до последнего дня обороны Порт-Артура поддерживал его защитников огнем своих орудий. Перед сдачей Порт-Артура «Севастополь» был отведен из бухты на глубокое место и затоплен своей командой.

В те дни, когда отряды японских эскадренных миноносцев безуспешно пытались торпедировать броненосец «Севастополь», японский флот понес еще одну большую потерю. Несший блокадную службу отряд крейсеров в составе «Акаси» и «Такасаго» оказался на краю выставленного еще в августе русскими минного заграждения, и оба корабля подорвались. Крейсер «Такасаго» пошел на дно, при этом погибло около 300 человек его команды.

Командующий японской осадной армией, после того как русская Тихоокеанская эскадра перестала существовать как боевая единица, решил больше не предпринимать штурмов, которые обходились такой дорогой ценой. Генерал-полковник Ноги решил взять осажденную крепость измором, минной войной против ее фортов и укреплений, систематическими артиллерийскими бомбардировками. К тому времени у русской крупнокалиберной артиллерии стали подходить к концу запасы снарядов, и батареи Порт-Артура все реже и реже отвечали на неприятельский огонь.

В эти дни осажденный русский гарнизон понес тяжелую утрату – погиб начальник сухопутной обороны крепости генерал-майор Роман Исидорович Кондратенко. Это случилось во время посещения им форта № II: японский 11-дюймовый снаряд попал в пробитый еще накануне свод каземата. Вместе с генералом погибло 6 офицеров, в том числе комендант форта инженер-подполковник Рашевский. Гибель Кондратенко произвела крайне удручающее впечатление на порт-артурский гарнизон. Это была невосполнимая утрата, равно как и гибель вице-адмирала С.О. Макарова. После гибели умелого армейского военачальника активная оборона Порт-Артура фактически прекратилась, и сопротивление крепости врагу резко ослабло.

Майор английской королевской армии Норригаард, проведший всю осаду крепости Порт-Артур при японском штабе, в своей книге «Великая осада» без всякого на то преувеличения следующим образом охарактеризовал личность «души обороны» русской крепости:

«Генерал Кондратенко был истинным героем. Совместно с инженер-подполковником Рашевским он составил план обороны и неутомимо работал днем и ночью над сооружением и улучшением укреплений. Вечно живой, он постоянно бывал на позициях, где шел бой, руководил солдатами, ободрял их, разделял с ними тяжелые лишения, всегда готовый прийти на помощь и умело помешать наступлению японцев… Благодаря сильной воле, широким познаниям и большой личной храбрости, он стал душой всей обороны. Кондратенко был кумиром солдат».

Защитники Порт-Артурской крепости из любви к бесстрашному Кондратенко в осадные дни сочиняли о нем стихотворения, в которых прославлялась «душа обороны» крепости:

Начальник Квантунского укрепленного района генерал-лейтенант А.М. Стессель назначил новым начальником сухопутной обороны генерал-майора А. В. Фока, своего единомышленника. Назначение на место погибшего Кондратенко Фока, не пользовавшегося после боев на Цзиньчжоуской позиции и Волчьих горах доверием порт-артурс-кого гарнизона, было воспринято многими как дурное предзнаменование. Комендант крепости генерал-майор К. Н. Смирнов прямо сказал об этом одному их генералов: «В скором времени вы будите свидетелем быстрой сдачи фортов генералом Фоком».

Действительно, такой прогноз оправдался в самые ближайшие дни. Уже на следующий день был наполовину уменьшен состав гарнизона форта № II. Это было сделано под предлогом того, что японские саперы прекратили здесь работы по сооружению минной галереи и ожидался взрыв. Из 275 человек, составлявших гарнизон форта, в нем осталось всего 77 человек. Казалось, что новый начальник сухопутной обороны жалеет людей, которые могли погибнуть от взрыва, а объективно он разоружал форт, который теперь мог стать легкой добычей противника.

5 декабря японцы взорвали в 13.10 под бруствером форта три мощные мины. Бруствер был разрушен, через него образовался проход. Японцы, открыв сильный огонь по соседним укреплениям и окопам вблизи форта, начали его штурм. Гарнизон форта № II отбивался до 23 часов, но к ночи стало ясно, что полуразрушенный форт горстке людей не удержать – в живых оставался только 21 человек.

Последние защитники форта № II были отведены в Куропаткинский люнет. Перед уходом они сняли замки с орудий и после себя взорвали мины, заложенные в каземате.

Японцы, заняв развалины форта № II, развивать дальше успех не стали. Генерал-полковник Ноги и командиры его дивизий окончательно примирились с мыслью, что любое укрепление осаждаемой русской крепости следует сначала взрывать подведенными под землей минами, а только потом брать его штурмом. Или, иначе говоря, командующий осадной 3-й армии решил овладеть Порт-Артурской крепостью по частям.

Неприятельские саперы начали подкапываться под бруствер форта № III и укрепления № 3. Их параллели почти вплотную приблизились к Китайской стенке, Куропаткинскому люнету и литерной батарее «Б». Одновременно по крепости, по ее фортам и укреплениям, городу японская артиллерия продолжала методично вести огонь. Теперь неприятель максимально приблизил к Порт-Артуру осадные батареи.

Через десять дней после гибели форта № II японцы проделали то же самое и с фортом № III. В подведенные под его бруствер минные галереи их саперы заложили 12 зарядов (свыше 6 тонн взрывчатки). Сильный взрыв поднял в воздух огромный столб земли, камней и обломков, в бруствере образовалось две воронки диаметром в 10 – 12 метров. От сотрясения оказались разрушенными многие блиндажи, казармы, казематы, в форту вспыхнул пожар.

На момент взрыва гарнизон форта состоял из 240 человек: часть из них погибла, часть оказалась под обломками, часть получила отравление газами. Поэтому японская пехота смогла ворваться внутрь форта, почти не встретив сопротивления его деморализованных взрывом защитников. Остатки гарнизона форта, получив в подкрепление стрелковую роту и полуроту моряков с броненосца «Севастополь», организовали оборону во дворике укрепления, на батарее, а затем в одной из казарм.

Японцы в бою за форт № III потеряли около тысячи человек пехотинцев убитыми и ранеными, но захватить его полностью к ночи так и не смогли. Комендант форта капитан Булгаков начал готовить контратаку, но неожиданно от генерал-лейтенанта А.М. Стесселя пришел приказ: форт оставить. Защитники его, сняв замки с орудий, унося раненых, отошли в соседние укрепления.

С падением фортов № II и № III оборона Порт-Артурской крепости оказалась по существу взломанной, поскольку японская осадная армия сумело вклиниться в линию крепостных укреплений. Но и в таком случае Порт-Артур был способен держаться. Еще имелись людские силы, не иссяк запас провианта и боевых припасов. А самое главное, не угасло мужество защитников русской крепости, о чем неприятелю было доподлинно известно.

Для обсуждения сложившегося положения был созван Совет обороны. Из 22 его участников 19 высказалось за безусловное продолжение активной обороны, за сковывание возможно больших сил противника на еще имеющихся укреплениях. Лишь полковник В.А. Рейс – начальник штаба Квантунского укрепленного района – прямо заявил о том, что дальнейшая оборона бессмысленна и необходимо как можно скорее начать переговоры с японским командованием о сдаче крепости. По сути дела, Рейс выразил мнение своего прямого начальника Стесселя.

При таком общем мнении председательствовавший на Совете обороны генерал-лейтенант А.М. Стессель, подводя итоги заседания, присоединился к мнению большинства генералов и старших офицеров о необходимости дальнейшего продолжения обороны Порт-Артура. На следующий день Стессель отправил на парусной шлюпке посыльного в Чифу, чтобы оттуда отправить телеграмму в Санкт-Петербург. В телеграмме на имя императора Николая II говорилось:

«Сегодня в 10-м часу утра японцы произвели взрыв бруствера форта № III… По занятии этого форта японцы делаются хозяевами всего Северо-Восточного фронта, и крепость продержится лишь несколько дней. Приму меры, чтобы не допустить резни на улицах. Цинга очень валит гарнизон. У меня под ружьем 10 – 11 тысяч, и они нездоровые…»

Это было открытое выступление за сдачу Порт-Артура. Факты, приводимые в телеграмме российскому государю, не соответствовали истинному положению дел. Так, начальник артиллерии крепости генерал-майор В.Ф. Белый говорил на Совете обороны, что хотя материальная часть артиллерии сильно изношена, «снарядов еще хватает для обороны». Не соответствовали действительности и данные о численности гарнизона, поскольку после сдачи крепости на сборный пункт военнопленных явилось более 23 тысяч военнослужащих.

Фигура начальника Квантунского укрепленного района генерал-лейтенанта А.М. Стесселя, ставшего в силу своего старшинства в воинском звании старшим среди других генералов осажденного Порт-Артура, в русской армии выглядит одиозной. Известен, например, такой факт. Военный корреспондент Е. Ножин писал в дни русско-японской войны об этом военачальнике царской армии, об его личном отношении к рядовому русскому солдату:

«Знаете, – неожиданно сказал мне Стессель, – с русским солдатом, этой сволочью, нужно уметь обходиться. Он ничего не понимает, кроме кулака и водки. С кулаком и водкой с ним можно чудеса делать. Все эти гуманности, школы, которые завели у нас в армии, только портят его. Нет ничего хуже грамотного солдата – пьяница и неисправимый негодяй».

Бомбардировка Порт-Артура продолжалась. 13 декабря японцы взорвали мину под бруствером укрепления № 3. Однако минная галерея была подведена неудачно, и мощный взрыв не причинил никакого вреда укреплению. На осаждавших такая неудача подействовала удручающе, так как саперные работы потребовали от них огромных усилий.

Вражеские саперы продолжили работу, и 18 декабря прозвучало еще два подземных взрыва. От последнего из них погиб почти весь гарнизон укрепления вместе с его комендантом. Японцы, встретив самое слабое сопротивление, заняли высоту, установили на ней полевые пушки и пулеметы и начали фланговый огонь по Курганной батарее и Китайской стенке.

Вечером того же дня Стессель приказал отвести войска, до этого стойко оборонявшие Китайскую стенку, на вторую линию обороны, которая проходила между Курганной батареей и Большим Орлиным Гнездом. В 6 часов утра два японских пехотных полка без потерь заняли Китайскую стенку и укрепились там.

19 декабря 1904 года (1 января 1905 года по новому стилю) – на 156-й день обороны Порт-Артура – японцы атаковали по всему Восточному фронту. Одновременно осадные батареи повели огонь по второй линии крепостной обороны. Под прикрытием артиллерийских залпов японская пехота начала яростный штурм Большого Орлиного Гнезда. Гарнизон русского укрепления во главе с капитаном Галиц-ким мужественно отбили эту атаку, потеряв при этом 64 солдата из 70. Генерал-майор В.Н. Горбатовский, один из организаторов обороны крепости, отправил на гору свой последний резерв – роту моряков.

Моряки-десантники подоспели вовремя – японская пехота начала новый штурм Большого Орлиного Гнезда. Была отбита и эта атака. После полудня комендант горы капитан Галицкий донес в штаб, что вражеская артиллерия засыпает высоту 11-дюймовыми снарядами. Комендант писал в донесении: «Надеюсь на Бога и русского солдата». В тот день после первого приступа защитники высоты отбили еще пять неприятельских атак.

Ряды защитников Большого Орлиного Гнезда таяли с каждым часом. Генерал-майор Фок не захотел, как это делал в трудные минуты японских штурмов Кондратенко, снять часть сил с не подвергавшихся атакам укреплений и послать их в самое пекло боя. Во второй половине дня вражеский снаряд попал в сложенные на вершине горы ручные гранаты и лишил защитников горы такого надежного оружия. Участь Большого Орлиного Гнезда после этого взрыва была предрешена, и вскоре на вершину горы в большом числе ворвались японцы.

Около трех часов дня в штабе крепости была получена телефонограмма: «Орлиное очищено нами…» Остатки его гарнизона с оружием перешли на Митрофаньевскую гору. Последними оставили Большое Орлиное Гнездо фельдфебель десантной роты с эскадренного броненосца «Победа» Булыгин и матрос Назимов. Уходя, они вынесли из боя тяжело раненного командира десантной роты лейтенанта Тимирева.

Последние бои за Порт-Артур показали, как и в ходе всей осадной войны, массовый героизм русских воинов. Свидетельством тому стали боевые награды нижних чинов, прежде всего Знаки отличия Военного ордена Святого великомученика и победоносца Георгия, которые с 1913 года стали называться Георгиевскими крестами.

На русско-японской войне нижних чинов, да и офицеров, награждали Георгиями, скажем прямо, скупо. Особенно «оторванных» от действующей русской армии защитников Порт-Артурской крепости. Но все же даже при этом десятки порт-артурцев стали Георгиевским кавалерами[42].

Младший унтер-офицер Александр Гонцов из 5-го Восточно-Сибирского стрелкового полка стал обладателем полного банта «Егори-ев». Георгиевский крест высшей, 1-й степени за номером всего 853-м он получил за августовские и сентябрьские бои. В представлении его к награде говорилось следующее:

«25 августа принимал участие в вылазке на Седловую гору с целью выбить японцев. В сентябрьских боях на Высокой горе был ранен, остался в строю. За все время получил 9 ран».

Однополчанин Гонцова зауряд-прапорщик Алексей Ломакин тоже стал за Порт-Артур обладателем золотого Знака отличия Военного ордена 1-й степени. Георгиевские кресты низших степеней этот старослужащий из сибирских стрелков уже имел. В наградном представлении о нем говорилось так:

«В ноябрьском бою на Высокой горе в звании зауряд-прапорщика командовал ротой. По приказанию полковника Бутусова выбил японцев из левого редута, при чем сам был ранен двумя пулями».

Обладателем солдатского Георгия высшей степени стал и доблестный, бесстрашный разведчик из 28-го Восточно-Сибирского стрелкового полка ефрейтор Даниил Солдатенков. Он был представлен к награде за следующий подвиг:

«Во время разведки 13 июля 1904 г. на Зеленых горах, где с тремя стрелками под командой поручика Протасевича, не доходя до окопов Семафорной горы, занятых в то время японцами, и услышав разговор, не опасаясь быть захваченным неприятелем, один отправился к окопам узнать силы неприятеля и его расположение, что и выполнил с успехом».

Под стать разведчику Солдатенкову был его однополчанин ефрейтор Андрей Чернявский. Свою Георгиевскую награду он получил за то, что при разведке у бухты Сяо-Биндао лично захватил двух японских разведчиков, обезоружил их и доставил к своему ротному командиру.

Славой отважного человека пользовался в 7-й Восточно-Сибирской стрелковой бригаде бомбардир Савва Симоненко. Своего Георгия 2-й степени он заслужил при защите Орлиного Гнезда. В наградном представлении было сказано о его воинском подвиге так:

«Во время боя 19 декабря при штурме японцев на Орлиное Гнездо, когда от всего взвода к концу штурма остались невредимыми только он и взводный фейерверкер Гапон, при помощи некоторых раненых, будучи сам ранен в голову и с осколком в ноге, продолжал работать при орудиях, поддерживая скорый и меткий огонь при установке на картечь до конца отбития третьего штурма».

Бои за Высокую гору в истории порт-артурской эпопеи дали, пожалуй, наибольшее число представлений к Георгиевским наградам. Именно здесь, при отражении японских штурмов, получил третий по счету Георгиевский крест зауряд-прапорщик Порфирий Хахаров. В – тех боях он отличился следующим образом:

«18 ноября вызвался выбить японцев, занявших часть наших окопов на Высокой горе и прервавших таким образом сообщение между ротами. Взяв с собой одного стрелка (больше взять было нельзя, так как от роты к тому времени осталось всего 12 человек) и действуя бомбочками и штыками, постепенно от траверса к траверсу совершенно вытеснил японцев и восстановил связь между ротами».

Среди защитников Порт-Артура немало награждений Знаками отличия Военного ордена производилось за то, что в ходе жаркого боя, когда отбивались атаки японцев, бойцы получали ранения не из легких, но оставались в строю. Такими малозаметными героями были, например, сибирские стрелки младшие унтер-офицеры Василий Батурин и Дмитрий Мартынов, ефрейторы Егор Иванов и Степан Ермолаев.

…В ночь на 20 декабря по приказу генерал-майора А.В. Фока были оставлены Малое Орлиное Гнездо, Куропаткинский люнет, литерная батарея «Б», Залитерная батарея. В силу этого положение Восточного фронта еще более ухудшилось. Генерал-майор В.Н. Горбатовский попытался было воспротивиться такому приказу начальника сухопутной обороны крепости, но безуспешно.

Почти сразу после захвата японцами Большого Орлиного Гнезда, в 15 часов 50 минут, генерал-майор Фок направил генерал-лейтенанту А.М. Стесселю доклад о том, что он считает невозможным дальнейшего удержание Восточного фронта. Стессель согласился со своим ближайшим помощником и приказал начальнику своего штаба полковнику (получившему в скором времени чин генерал-майора) Рейсу составить на английском языке на имя командующего японской осадной 3-й армии генерал-полковника Маресукэ Ноги письмо с предложением о сдаче Порт-Артурской крепости.

В начале 17-го часа 19 декабря офицер штаба Квантунского укрепленного района прапорщик Малченко был отправлен с этим письмом на японские аванпосты. Там он был с «пониманием» встречен и препровожден к командованию.

Удостоверившись в том, что письмо с предложением сдачи крепости попало в штаб Ноги, генерал-лейтенант А.М. Стессель приказал контр-адмиралу Р.Н. Вирену взорвать в течении ночи уже затопленные эскадренные броненосцы и крейсера. Поздно вечером с Золотой горы были поданы условные сигналы. Во внутренней гавани загремели сильные взрывы. Чтобы затруднить вход в нее, на форвате-ре были затоплены старые «Джигит» и «Разбойник», несколько других судов. Здесь же был сожжен пароход-буксир «Силач».

На глубине 50 метров в бухте Белый волк был затоплен эскадренный броненосец «Севастополь», на котором были открыты кингстоны. Последним покину л героический к орабль порт – артурск ой эпопеи его командир капитан 1-го ранга Николай Оттович Эссен, будущий адмирал, командовавший в начале Первой мировой войны русским Балтийским флотом. Недалеко от «Севастополя» на внешнем рейде была взорвана канонерская лодка «Отважный».

Впоследствии японцы, приложив немало трудов, поднимут большую часть кораблей порт-артурской эскадры, затопленных на мелководье. Они пройдут капитальный ремонт и будут введены в состав императорского военно-морского флота Японии.

В ночь перед сдачей крепости Порт-Артур и его ближайшие окрестности были охвачены заревом пожаров. Горели не только корабли эскадры и портовые суда. Громадный костер представлял из себя крепостной «минный городок». Много пожаров наблюдалось на Тигровом полуострове. На Золотой горе сжигался порох: время от времени там вздымались к небу огромные клубы ярко-розового дыма. С получением известия о сдачи крепости ее защитниками уничтожалось, по возможности, все, что могло стать японскими трофеями.

В Порт-Артуре оставался отряд боеспособных быстроходных эскадренных миноносцев. Их командиры получили приказы выйти в Желтое море и пойти на прорыв мимо японских дозоров с целью укрыться в близлежащих нейтральных китайских портах. С наступлением темноты в море вышел миноносец «Статный», на котором в близкий порт Чифу были отправлены знамена воинских частей гарнизона, крепостные архивы и другие наиболее важные документы, прежде всего секретные.

«Статный», встретившись в море противником, искусно маневрируя, обманул его и благополучно достиг китайского портового города Чифу. Так что генерал Маресукэ Ноги после того, как в Порт-Артур вступила его осадная армия, не смог похвастаться взятием русских боевых знамен, по традиции войн являвшихся самыми почетными трофеями.

Успешно миновали японское блокадное кольцо на море эскадренные миноносцы «Смелый» и «Бойкий» (они прорвались в Киао-чао), а «Сердитый», «Скорый» и «Властный» – в Чифу. Ни один из них был задержан по пути неприятельскими корабельными отрядами и не погиб в бою.

20 декабря 1904 года начались переговоры сторон о капитуляции Порт-Артура. С русской стороны делегацию возглавлял начальник штаба Квантунского укрепленного района полковник В. А. Рейс, с японской – начальник штаба осадной 3-й армии генерал Идитти. Рейс был уполномочен требовать, чтобы победители выпустили весь гарнизон с оружием в руках. Если же японцы не согласятся, то принять условия менее выгодные, если они не будут для порт-артурцев унизительны.

Генерал Идитти категорически отверг требование российской стороны о почетном выпуске из Порт-Артура войск гарнизона с оружием в руках, ссылаясь на распоряжение из Токио. Он дал генералу Рейсу 50 минут на обсуждение условий капитуляции, подготовленных японской стороной. В 19 часов акт о капитуляции Порт-Артурской крепости был подписан сторонами. Порт-Артур после многомесячной героической обороны пал на 329-й день после начала русско-японской войны.

Генерал-адъютант Стессель издал приказ по крепости, в котором объявлялось о капитуляции. Принятие ее вызвало открытое неодобрение в порт-артурском гарнизоне. Оно выразилось прежде всего в том, что воинская дисциплина среди нижних чинов резко упала. Один из участников обороны Порт-Артура в своих мемуарах вспоминал о «первом дне мира»:

«Все правительственные учреждения в городе были закрыты.

Японцы группами разъезжали и расхаживали по нашему Артуру.

Среди наших солдат еще днем началось повальное пьянство и неразлучно связанные с ним безобразия и буйства. К вечеру и особенно ночью бесчинства, творимые солдатами и матросами, достигли угрожающих размеров. Проезжая вечером по Новому Городу, я слыхал в разных местах крики и выстрелы. Ночью наши солдаты подожгли казармы 10-го Восточно-Сибирского стрелкового полка, которые и горели целую ночь.

Днем матросы и солдаты разбили типографию «Нового края» и уничтожили находившийся там склад газет за пять лет.

Самому беспощадному разграблению подвергся магазин Чурина. Материи рвались тут же на улице на куски…

Все эти безобразия принуждали японцев поспешить с выводом нашего гарнизона из крепости».

Условия капитуляции были следующими: весь гарнизон попадал в плен (который предстояло проводить до конца войны на Японских островах); генералы, адмиралы и офицеры сохраняли личное оружие и необходимые личные вещи. Обезоруженные солдаты, матросы и унтер-офицеры под командованием своих офицеров собирались на сборный пункт. Все форты, укрепления, корабли, оружие, боеприпасы, денежные средства и другое военное имущество передавалось в распоряжение японской армии в том виде, в каком они находились к моменту подписания акта о капитуляции.

Данные о состоянии Порт-Артурской крепости на 20 декабря 1904 года (2 января 1905 года) свидетельствуют: ее гарнизон еще мог держаться, облегчая тем самым положение русской Маньчжурской армии. Ко дню капитуляции в составе гарнизона числилось 32 400 человек, в том числе 5809 раненых и больных, 2994 лошадей, 610 исправных орудий (из них 287 морских), 9 пулеметов, 207 855 снарядов различных калибров (не хватало только снарядов крупных калибров).

Японцы, по их данным, захватили в Порт-Артуре годных только 357 орудий и 133 799 снаряда. Остальные орудия были приведены в полную негодность русскими артиллеристами. Снаряды же или выбрасывались в воду внутренней гавани, или закапывались в землю и бросались в расщелины гор, или подрывались.

Еще не были исчерпаны запасы продовольствия. По данным ведомости состояния гарнизона и снабжения крепость Порт-Артур к дню сдачи имела в наличии: муки на 27 дней (на крепостных складах ее хранилось около 50 тысяч пудов), крупы – на 23, чая – на 196, сахара – на 40, сухарей – на 21, сухих овощей – на 88, соли – на 175, овса, ячменя и бобов – на 34 дня. Сюда следует добавить почти три тысячи лошадей для убоя на мясные порции. По запасам продовольствия морская крепость России на Квантуне могла держаться еще 4 – 6 недель Гарнизон ко дню сдачи крепости сохранял за собой большую часть порт-артурских укреплений. Из 59 укрепленных узлов (фортов, укреплений, батарей, редутов и других) защитники Порт-Артура за время осады потеряли не более 20. Гарнизоны остальных укреплений сохраняли полную готовность и способность обороняться. То есть сражаться и еще раз сражаться.

Японцам не удалось победить защитников Порт-Артура в открытом бою, и поэтому овладение русской морской крепостью, которая была сдана неприятелю двумя полновластными военачальниками в лице Стесселя и Фока, не принесло заслуженной славы японскому оружию. Крепость не была взята с бою. Об этом откровенно заявляет и сам командующий осадной 3-й японской армии генерал-полковник Ноги в письме генералу Тераучи, написанном после сдачи Порт-Артура:

«…Единственное чувство, – писал он, – которое я в настоящее время испытываю, – это стыд и страдание, что мне пришлось потратить так много человеческих жизней, боевых припасов и времени на недоконченное предприятие».

Генерала Стесселя японцы отпустили с миром. Им было его за что благодарить. Он благополучно вернулся домой в Санкт-Петербург уже 16 февраля 1905 года. На следующий день главный виновник прибыл в Царское Село на официальный прием к всероссийскому монарху. Император Николай II оставил в своем дневнике за 17 февраля следующую запись:

«Приехал Стессель – герой Порт-Артура и завтракал с нами. Много говорили с ним про осаду…»

Японцы считали осаду и взятие Порт-Артурской крепости беспримерным сражением в истории современных войн. В исследованиях русско-японской войны Шинобу Охе, например, говорилось следующее:

«Осада крепости Порт-Артур – одна из важнейших битв в войне двух держав. Крепость была укреплена постоянными фортами с современным оборудованием. Можно считать осаду Плевны русской армией в 1877 году примером крупномасштабных наступательных и оборонительных действий крепости перед Японской войной. Но в Плевне была не постоянная, а временная крепость.

При обеих осадах Меца и Парижа, в германо-французской войне 1870 – 71 годов немецкая армия, производя окружение, вынуждена была защищать свою линию окружения от контратак осажденной французской армии.

Примером наступательного и оборонительного сражения для постоянной крепости была осада Севастополя, которая была на пятьдесят лет раньше осады Порт-Артура. Но при осаде Севастополя русская армия смогла послать подкрепления в крепость и вывести осажденную армию в конце концов, поскольку объединенные армии Англии, Франции, Италии (Сардинии. – А.Ш.) и Турции не смогли замкнуть кольцо окружения.

Осада Порт-Артура была первым случаем окружения, которое проводилось с замкнутым кольцом окружения против огромной современной крепости с постоянными бетонными фортами и мощными пушками».

После окончания русско-японской войны, по требованию российской общественности, генералы Стессель, Фок, Смирнов и Рейс были преданы военному суду по делу о капитуляции крепости Порт-Артур. Суд имел конечной целью отвести позор военного поражения Российской империи на Дальнем Востоке от царского правительства и лично императора Николая II.

На суде, который для общественности проходил за закрытыми дверями, Стессель в свое оправдание сказал, что ему приходилось «воевать» не только с японцами, но и с комендантом крепости, командиром порта, командующим флотом Тихого океана и даже с местной газетой «Новый край».

В деле о сдаче противнику Порт-Артурской крепости военный суд единственным виновником признал Стесселя. Другими главными виновниками капитуляции были признаны генералы Фок и Рейс. Прокурор потребовал для него смертной казни через расстрел. Суд согласился с требованием обвинения, но вместе с тем постановил ходатайствовать перед императором Николаем II о замене осужденному расстрела десятью годами тюремного заключения.

Одновременно с объявлением приговора был опубликован Высочайший приказ по армии и флоту, в котором, среди прочего, указывалось следующее:

«…Верховный суд, карая виновника сдачи, вместе с тем в полном величии правды восстановил незабвенные подвиги храброго гарнизона…»

Здесь следует вспомнить обращение императора Николая II к российской прессе в самом начале войны. Он призывал отечественных газетчиков писать о Японской войне, о русской армии и флоте в ней только словами правды и еще раз правды.

Как и ожидалось, теперь уже бывший генерал русской армии был помилован царем, который высочайше даровал ему жизнь, и посажен в Петропавловскую крепость столицы. Там Стессель находился всего полгода, после чего был выпущен на свободу по «высочайшему повелению».

Были уволены от службы «по домашним обстоятельствам» с пенсией, но без права ношения мундира, генералы Фок (он получил за капитуляцию только… выговор), Смирнов и Рейс.

Весть о капитуляции крепости Порт-Артур, защита которого являла собой пример мужества и героизма на войне, облетела весь мир. Никто не мог, особенно в России, поверить, что столь блистательная оборона русской морской крепости закончилась столь бесславно. Даже такой идейный противник всяких войн, но истинный патриот Российского отечества, как великий русский писатель Лев Николаевич Толстой, участник героической обороны Севастополя, публично заявил по такому поводу:

«Падение Порт-Артура мне было больно… Я сам был военным. В наше время этого не было бы. Умереть всем, но не сдавать… В наше время это считалось бы позором и казалось бы невозможным сдать крепость, имея запасы и 40-тысячную армию».

Известие о позорной капитуляции Порт-Артура привело к резкому всплеску антиправительственных выступлений в России. Участились волнения среди призываемых на войну в Маньчжурии запасников, чего ранее в государстве не отмечалось. Так, на станции Нелидово Псковской губернии волновались и митинговали до тысячи человек военнообязанных. Бунтовали запасные на станции Венден Балтийской железной дороги, и даже военные моряки в Либаве на эскадре Н-богатова.

Значение обороны морской крепости Порт-Артур в ходе русско-японской войны 1904 – 1905 годов велико прежде всего в стратегическом значении. Крепость продолжительное время приковывала к себе значительные сухопутные силы Японии и практически весь императорский Соединенный флот, при осаде было растрачено огромное количество боевых припасов. Японцы потеряли при осаде Порт-Артура в общей сложности более 110 тысяч человек (из них до десяти тысяч офицеров) и 15 боевых кораблей. Еще 16 кораблей получили серьезные боевые повреждения.

На последний день осады Порт-Артурской крепости осадная 3-я японская армия состояла примерно из 97 тысяч солдат и офицеров. Таким образом можно считать, что русские войска в Порт-Артуре сражались последовательно не менее чем с 200-тысячной неприятельской армией. Именно столько человек со стороны Японии участвовало в борьбе за русскую морскую крепость на Квантуне.

Потери японцев в войне на море за время порт-артурской эпопеи равны приблизительно 5 тысячам матросов и офицеров, из них до двух тысяч убитых и утонувших: «Иосино» – 319 человек, «Хацусе» – 492 человека, «Такасаго» – 274 человека и так далее. Большие потери японцы понесли при проведении закупорочных операций против входа во внутреннюю гавань Порт-Артура, во время морских боев и сражения в Желтом море, от минных постановок русских.

Значительными оказались потери японцев при осаде Порт-Артура с моря и в корабельном составе. Адмирал Хейхатиро Того в донесении в главную императорскую штаб-квартиру 4 января 1905 года сообщал о боевых потерях находившегося под его командованием Соединенного флота:

«…В течение длинной блокады была постоянная опасность от неприятельских мин заграждения и плавучих мин… Сначала мы потеряли «Мияк о», «Иосино», «Хацусе», «Яшима», «Осимо», «Акацуки», «Каймон», а позже «Хаядори», «Хай-Иен», «Атаго», «Сай-Иен» и «Та-касаго».

Хейхатиро Того не назвал в своем донесении многих погибших миноносцев и совсем умолчал об эскадренных броненосцах и броненосных крейсерах, других боевых кораблях, которые за время осады получили серьезные повреждения и надолго вышли из строя Соединенного флота. В числе их – «Микаса», «Асахи», «Акаси» и другие. Командующий императорским флотом не упомянул и о двух десятках военных транспортов, погибших близ Порт-Артура во время нескольких закупорочных операций. И о тех судах, которые пустили на дно в Тихом океане во время набеговых операций владивостокские крейсера.

За время длительной осады большой урон понес и гарнизон крепости Порт-Артур. В начале мая 1904 года он состоял из 41 938 человек (сюда не входят моряки Тихоокеанской эскадры). За время осады с мая по декабрь было убито и умерло от ран и болезней 9 578 солдат и офицеров. Такие цифры были приведены в обвинительном акте Стесселю в ходе «порт-артурского» судебного процесса.

По сведениям главного хирурга 3-го армейского Сибирского корпуса Б. Гюббенета, общее число погибших порт-артурцев достигает 12 657 человек. Из них убитых 5393, умерших от ран 2433 и умерших от болезней 1508, пропавших без вести 1087, умерших в госпиталях Порт-Артура в течение месяца после капитуляции 1567, умерших при следовании в плен 40 и умерших в плену 350 человек.

Особенно большие потери оказались среди русских военных моряков. Из 11 028 человек, составлявших команды кораблей Тихоокеанской эскадры и флотских береговых частей, за время осады Порт-Артура выбыло из строя 7744 человека, или примерно 70 процентов личного состава. Погибло 2939 военных моряка (сюда входят потери в крепости Владивосток и владивостокского отряда крейсеров). Только в ходе ноябрьских боев за гору Высокую моряки-десантники потеряли убитыми 9 офицеров и 362 матроса и ранеными 13 офицеров и 1020 матросов.

На море порт-артурцы потеряли убитыми и утонувшими 1121 человек. Такие потери составились прежде всего за счет гибели эскадренного броненосца «Петропавловск» и крейсера «Рюрик».

Английский военный корреспондент Эллис Бартлетт, всю осаду проведший при штабе командующего осадной 3-й японской армии и наблюдавший осаду русской крепости от ее начала до самого конца, в своей книге «Осада и капитуляция Порт-Артура» констатирует: «История осады Порт-Артура – это, от начала до конца, трагедия японского оружия».

Судьба русской крепости и ее гарнизона тоже трагична. Но в военной истории Российского государства защитники Порт-Артура стали подлинным примером стойкости, мужества и героизма. Сложив оружие перед неприятелем, порт-артурский гарнизон уже больше не мог влиять на ход русско-японской войны.

Предыдущая главаОглавление Следующая глава