Новая фаза
Русское командование попыталось изменить хотя бы концовку трагического 1915 г. В середине декабря оно предприняло двухнедельное наступление в Галиции, поддержанное тысячей орудий. Австрийцы, однако, устояли на своих новых рубежах. Да что там локальная операция — весь второй год войны оказался, по существу, потерянным для России и Запада. Сербия была оккупирована, Бельгия и Польша оказались полностью под германским контролем. Оставление союзниками Галлиполийского полуострова отодвигало мечту о Царьграде и депрессивно подействовало на русское общественное мнение (об этом свидетельствуют западные послы). Со всех сторон теперь слышалось (пишет Палеолог): «Ну, теперь вопрос решен — нам никогда не видать Константинополя… Из-за чего же дальше воевать?»
Во взаимоотношениях Запада и России наступает новая фаза. Наученные поражениями прошедшего года, обе стороны коалиции приводят к пониманию важности координации взаимных усилий. С запозданием, но союзники начинают координацию своих военных планов. 5 декабря 1915 г. была предпринята первая серьезная попытка организовать действия союзников.
В штаб-квартире Жофра собрались руководители французской, британской, бельгийской и итальянской армий, а также военные представители России и Японии. Речь шла об одновременном выступлении в 1916 г. Одновременно финансовое соглашение от 30 сентября 1915 г. позволяет говорить о более стабильной основе экономических взаимоотношений. Лондонская ноябрьская конференция № 15 «большой четверки» (Англия, Франция,. Италия и Россия) положила начало — хотя и запоздалому — но более упорядоченному распределению военных мощностей и наличных вооружений. Происходит своего рода отрезвление относительно взаимных возможностей. Россия с ее многомиллионной армией более не рассматривается «затормозившим паровым катком» великой коалиции. Происходит некоторое понижение ее коалиционной значимости.
На дипломатическом фронте Россия была активнее на втором году войны в балканских делах. Она пыталась помочь своим балканским союзникам. 2 декабря 1915 г. Бенкендорф представил Грето ноту, в которой русское правительство указывало на опасность попадания балканских государств — одного за другим — в орбиту Германии. В том же духе начальник генерального штаб» Алексеев обратился к Жофру. Но историческая тенденция реализовывалась вопреки пожеланиям вождей Антанты. Речь зашла не об усилении активности на Балканах, а на ее сворачивании. На англо-французской конференции в городе Кале англичане (Асквит, Бальфур, Китченер) выступили вовсе не за увеличение контингента союзных войск в Греции, а за эвакуацию Салоник и уход с Балкан. Французы не были готовы с такой легкостью отказаться от балканского варианта. Во французской делегации премьер Бриан и военный министр Галиени высказались в пользу русской позиции, против ухода с Балкан. Россия не участвовала в этой конференции, и нет сомнения, что то был признак ослабления ее позиций.
Разумеется, мировой баланс был всегда умозрителен.
Но ослабление позиций России отражало прискорбные изменения реальных обстоятельств. Если в начале мирового конфликта Россия воспринималась как мощная самостоятельная величина, едва ли не способная собственными силами разделаться с Германией (уже упоминавшийся русский «паровой каток»), то по прошествии года русские генералы начали просить о помощи в военном оборудовании и оснащении. Гиганта наземных армий — Россию 1914 г. — никто и не пытался сравнивать с практически ничего не значащей в наземной силе Британией. Но через год ситуация изменилась — у Лондона возникла двухмиллионная армия, а русский порыв на фронтах угас — они просили винтовок и снарядов. Разумеется, западные союзники помнили об огромной, развернутой от Малой Азии до Скандинавии русской армии. Но общие результаты действий этой армии повлияли на оценку России как союзника.
К концу первого года войны Антанта уже не представляет собой союз равных. Ослабление России (и Франции) давало Британии шанс возглавить Антанту. Сошлемся на представленный правительству в июне 1915 г. меморандум Черчилля, в котором определялось политическое значение поражений французских и русских армий, создававших Лондону новые возможности. Британия, добавлял Черчилль, «владеет морями, в ее руках находится кошелек коалиции, она становится важнейшим арсеналом производства вооружений». У обеих сторон коалиции, России и Запада, возникали новые вопросы.
