История в историях
Славянский синдром
М.И. Хмелько "Переяславская рада 8 января 1654 года"
Колоссальные пространства, освоенные в той или иной степени при активном сочетании религиозных укладов, нравственных принципов, торговых отношений и кровных уз, раскинулись на обширном евразийском материке от Тихого океана на востоке до Северного и Адриатического морей на западе. Казалось бы, что именно культурное единство и общие предки должны определять взаимоотношения между славянскими народами как исключительно мирные и добрососедские.
Однако, как это часто бывает, члены одной большой семьи видят друг в друге в большей степени конкурентов на право обладания наследством, которое им осталось от предков. Именно борьба за это гипотетическое наследство часто сводит буквально лбами славянские народы на протяжении многих веков.
Противостояние между славянами наблюдалось с того времени, как первые упоминание о единых предках антах и венедах появились в летописях. Можно, конечно, говорить и о более раннем периоде – индоевропейских корнях славян, однако для понимания проблемы извечной внутриславянской конкуренции не обязательно углубляться слишком далеко.
Одним из зерен раздора между различными славянскими народами можно назвать религию. Религиозный выбор, сделанный одним народом, не был поддержан народом другим. Или, если говорить современными терминами: лобби одной религии на начальном этапе было больше направлено в сторону одного народа и в меньше степени – в сторону народа другого. При этом любой славянский лидер старался извлечь максимум пользы, заручившись поддержкой представителей других этносов и конфессий. В принципе, сегодня идут совершенно аналогичные процессы, когда уже государственные лидеры не обращают особого внимания на кровные узы народов, а приводят в действие политическую машину, в большей степени направленную на материальное благополучие властных элит.
Одним из поворотных событий в жизни славян стало принятие христианства. Нельзя говорить, что до этого момента славяне жили, как принято говорить, душа в душу, но именно католическо-православный раскол стал началом тотального противостояния отдельных славянских этнических групп. Однако что же стало импульсом к тому, что западные славяне решили склонить головы перед римско-католической церковью, а славяне восточные – перед византийским крылом христианства? На этот счет у разных историков существуют различные взгляды. Из них можно выделить две основных причины.
Первая причина кроется в том, что, по большому счету, славяне на тот момент не ощущали себя единым культурным миром. Хотя и звучит это суждение несколько пугающе, но оно является достаточно объективным. Висляне и поляне вряд ли адекватно восприняли бы информацию о том, что лютичи или дреговичи – это их не такие уж и дальние родственники. Каждый славянский народ защищал свои собственные интересы, поэтому говорить о том, что славяне раскололись в 10-м веке с принятием различных ветвей христианства, не приходится.
Вторая причина – сами-то идейные ветви христианства на момент «раскола» славян еще нельзя было назвать оформившимися, поэтому вряд ли стоит говорить о том, что польский князь Мешко I или русский князь Владимир сознательно принимали католицизм и православие, веруя в религиозные догматы одной из христианских ветвей. Крещения Руси и Польши, предпринятые князьями, это вариант получения своеобразной политической и экономической безопасности от более мощных на тот момент государственных образований.
Тот же Мешко I решил обратить поляков (полян и вислян) в «латинскую» веру, чтобы усилить свое влияние на всю тогдашнюю Польшу, а также обезопасить свои земли от претензий Священной Римской Империи. Латинизация Польши принесла существенные плоды для Мешко I: через несколько лет после принятия латинской ветви христианства Мешко получил королевский титул и протекцию Запада.
В то же время крещенная Владимиром Русь укрепила свои связи с Византией, хотя до этого между государствами наблюдалось явное противостояние. Принятие христианства византийского направления на Руси переместило ориентиры внешней политики на Юг и Восток, позволило укрепить институт властвования посредством византийских религиозных идей.
Появились два славянский полюса, которые постепенно начали предъявлять претензии уже друг другу. За спиной западных славян виднелся институт Папства и феодальная Европа, за спиной славян южных и восточных – Константинополь, который в середине 15-го столетия был взят турками. Кстати, в 1459 году Папа Пий II решил созвать собор в городе Мантуя с целью направить силы на освобождение Константинополя и даже на обращение в христианство завоевавших Византию турок… Однако тогдашние военачальники решили проигнорировать призывы Папы, впервые в истории столь однозначно подчеркнув, что раскол в христианской вере действительно имеет место быть, и что помощь восточным христианам оказана не будет.
В связи с этим и на славянской почве произошел серьезный сдвиг в сторону усиления противостояния между народами. Католический славянский Запад и православный славянский Юг и Восток, по сути, официально оказались по разные стороны религиозного и идеологического барьера.
Смутное время на Руси стало своеобразным апогеем противостояния между западными и восточными славянами, первые из которых уже грезили о том, чтобы перенести свою власть на территории восточнее Днепра и Десны. Знаменитая эпопея начала XVII с чередой Лжедмитриев на Руси – яркое подтверждение того, что славянскую общность, к сожалению, изначально можно считать не более чем красивым мифом. Когда на первый план выходят власть и огромные ресурсы, от человеческих до финансовых, то любая культурная общность просто размывается в мутном потоке борьбы за экономические преференции и нити управления народами.
Дальнейшие взаимоотношения славянских народов говорят о том, что тезисы о славянском братстве вспоминались лишь тогда, когда один славянский народ в силу сложившихся обстоятельств был вынужден обращаться за помощью к другому народу. При этом сразу же вспоминались и общие предки, и общность языков, забывались религиозные предпочтения и исторические недомолвки, но как только жизнь налаживалась, все снова приходило на круги своя. Вновь на первый план выходили ценности, которые далеки от культурных и нравственных, от единства исторических корней и даже от здравого смысла.
Получается, что славянское единство, о котором мы нередко говорим, это ни что иное как наша несостоявшаяся мечта, которая чуть было ни воплотилась в жизнь в середине 20-го столетия. По всей видимости, именно период с 1945 по 1968 можно считать одним из тех, когда славяне хотя бы на документальном уровне превратились в большую общность. Однако огонь пражской весны снова превратил славянский концепт в призрака, который гулял по Европе вплоть до конца 80-х, а потом развеялся окончательно.
Это доказывает, что помимо собственного нежелания наших народов к единению, в мире достаточно других сил, которым абсолютно не выгодно, чтобы 350-миллионный этнос превратился в единое целое и стал серьезной культурной и политической силой, способной влиять на мировую геополитику. Ярким примером славянского единения, обреченного на мытарства, можно назвать Югославию – страну, которая стала примером того, как сложно ужиться нам – славянам - в одной, пусть даже и просторной «квартире». Распад Югославии, который продолжается и сегодня – это очередная страница кровавой истории славянских народов.
Если говорить о большой славянской идее сегодня, то между народами Восточной Европы накопилось слишком много противоречий, чтобы говорить о славянском единстве. В современном мире никому не выгодно, чтобы славяне жили в согласии, так как это может ударить по государственным интересам, как в Европе, так и на других континентах. Политика «разделяй и властвуй», к сожалению, стоит в этом вопросе гораздо выше темы общей крови и истории.
Володин Алексей
Источник