Семья царя

От первой супруги Иван имел двух сыновей. Младший из них, Феодор, был болезненный и слаб умом. С ним не считались. Старший, Иван, по-видимому, и физически, и нравственно напоминал отца, делившего с ним занятия и забавы. Подобно отцу, он был не чужд образования. Его рукопись о житии св. Антония сохранилась в бумагах графа Ф. А. Толстого. В тридцать лет он был женат уже в третий раз. По свидетельству Одерборна, отец с сыном менялись своими любовницами. Одна из фавориток царевича пожаловалась однажды царю, что некоторые лица распространяют обидные для нее слухи. Царь велел разложить виновных голыми на снегу на позор проходящих. Я привожу эту подробность, чтобы показать, каковы были отношения между Грозным и его наследником.

Первой женой царевича была Евдокия Сабурова. Второй – Прасковья Соловая. Обеим пришлось разлучиться с мужем и принять монашество. Третья супруга, Елена Шереметева, была беременна в то время, когда царь в припадке гнева убил ее мужа. Существует несколько версий, объясняющих это событие. Некоторые летописцы говорят, что царевич, видя успехи Батория, упрекал отца в малодушии и хотел сам стать во главе армии, чтобы отбросить опасного противника. Другие источники говорят, что царевич заступился за ливонских пленников, с которыми дурно обращались опричники. Но это вызывает сомнение: между отцом и сыном существовало согласие в идеях и чувствах. Поссевин, бывший через три месяца после происшествия в Москве, указывает на иную причину. Иван будто бы встретил свою невестку во внутренних покоях дворца и заметил, что ее костюм не вполне соответствовал требованиям приличий того времени. Возможно, что при своем положении она не надела пояса на сорочку. Оскорбленный этим царь-игумен ударил ее с такой силой, что в следующую ночь она прежде времени разрешилась от бремени. Естественно, что царевич не воздержался от упреков по адресу царя. Грозный вспылил и замахнулся своим посохом. Смертельный удар был нанесен царевичу прямо в висок.

Преступление было совершено царем без умысла. Но оно все же перешло даже ту меру, к которой привыкли его современники. По словам Поссевина, Иван был в отчаянии. Он проводил целые ночи в слезах и вопил от горя. На утро он собрал бояр и заявил им, что отныне он считает себя недостойным больше занимать престол. Указывая на неспособность Федора, он предлагал им избрать преемника. Придворные сразу увидели в этом маневре ловушку для себя и начали умолять царя сохранить власть за собой.

Из всех событий царствования Грозного смерть его сына наиболее поразила народное воображение. На всем пространстве русской земли звучали песни, навеянные этим событием. Их можно было слышать от Архангельска до Владимира и от Олонецкой области до Нижнего Новгорода. Рыбников издал пять таких песен, Бессонов – двенадцать и Гильфердинг – одиннадцать. В одной из этих былин жертвой оказывается не Иван, а Федор. Об измене его говорит царю Малюта Скуратов:

«Измена в твоих царских палатах,

Сидит она рядом с тобой,

Пьет и ест из одного блюда,

Носит одежду из одного с тобой сукна».

Народный поэт, очевидно, вспомнил слова евангелия от Матвея: «Омочивший со Мною руку в блюдо предаст Меня». После этого в действие вводятся царица Анастасия и брат ее Никита Романович. Она спасает безвинного царевича в ту минуту, когда ему грозит гибель. По некоторым версиям, царь требует, чтобы его сыну отрубили голову и выставили перед дворцом. Он велит вырвать у него сердце и печень и принести ему. Никита Романович, любимый герой народного эпоса, обманывает царя, убив простого холопа вместо царевича. Мы видим как бы повторение истории Кира, или Сказание о Женевьеве, или, наконец, повесть о Спящей Красавице. Старший царевич, несмотря на свое сходство с царем, а быть, может, благодаря именно этому сходству, пользовался большой популярностью. Его смерть явилась как бы народным бедствием, что было и вполне естественно, так как будущее московского престола представлялось весьма печальным. Федор был полуидиот, Дмитрий – еще дитя. От своих любовниц царь имел нескольких сыновей, но они не признавались его законными наследниками. В числе этих побочных сыновей считали и Федора Басманова, смелого и очень жестокого молодого человека. Царь более, чем когда-либо, привязался к семье Годуновых: очевидно, этот человек, не знавший жалости, сам испытывал потребность в нежном участии. Говоря о Борисе Годунове и его сестре Ирине, царь сравнивал их с двумя пальцами своей руки. Но в то же время царь больше, чем когда-либо, старался заглушить свою печаль и терзания совести в самом необузданном разврате. Эти излишества окончательно подорвали и без того уже расстроенное его здоровье. Можно ли думать, что в мрачном дворце Грозного Содом уживался с Цитерой, как утверждало большинство летописцев? Как мы знаем, увещания Сильвестра, направленные по адресу его непокорного духовного чада, по-видимому, подтверждают эти обвинения. Но мы видели, что подлинность соответствующего послания Сильвестра сомнительна. Что касается известных слов Поссевина, то они совершенно неправильно понимаются в этом смысле. В подлинном латинском тексте сказано: «Qui gratissimus tredecium annos apud Principem fuerat atque in ejus cubiculo dormiebat»… Это значит только, что Богдан Бельский, к которому относится указанное место, исполнял при царе обязанности спальника. Вообще можно сказать, что в том обвинительном акте, который летописцы, а за ними и историки составили против Ивана, многие пункты обоснованы не лучше, чем только что указанный факт. Мы не сомневаемся в беспорядочности образа жизни Ивана, и это ускорило роковую развязку, которую его могучий организм, казалось, отдалял многие годы. После смерти Анастасии Иван отправил в Троицкий монастырь 1000 рублей на помин души. Сумма эта в два раза превышала раньше отправленную на помин его отца. После смерти царицы Марфы он уменьшил свои щедроты до 700 руб. Что касается царевича Ивана, то, по понятным причинам, Грозный внес на упокой его души 5000 руб. Такую же сумму он отдал для своего собственного поминовения. Он очевидно готовился уже к смерти и не ошибся: его дни уже были сочтены.