Завершение боевых действий у Сицилии и конец войны
После сражения у Агосты обе стороны утверждали, что оставили место битвы последними. Исправив свои повреждения, союзники рано утром 23 апреля пошли в Сиракузы, куда несколько кораблей были отбуксированы галерами.
Дюкен не решился снова напасть на отходившего при столь тяжелых обстоятельствах противника, настолько сильно были повреждены и французские корабли. Покрейсеровав несколько дней перед Сиракузами, он вернулся 2 мая в Мессину.
Союзники покинули Сиракузы 6 мая и пошли вокруг Сицилии в Палермо; французы не мешали им, несмотря на полученные подкрепления в виде 24 галер. Вивонн лишь в конце месяца принял решение снова напасть на союзников; он поднял флаг на корабле Турвиля.
Ден Гаен, принявший главное командование над союзным флотом, получил известие, что французский флот, в составе 60 кораблей, фрегатов и галер вышел в море. Так как голландские корабли еще не были боеспособны, то голландский адмирал решил принять бой на якоре, если противник появился бы ранее 1 июня – срока готовности его судов.
Ден Гаен располагал 27 кораблями и более мелкими судами. Суда стали на шпринг в линии полумесяца, бортами к морю. На правом фланге, следовательно на востоке, стояли исключительно испанские корабли. Оба фланга были защищены береговыми батареями, центр – главным береговым фортом. Галеры были распределены по всему фронту для отбуксирования неприятельских брандеров на случай их нападения.
Французский флот подошел 1 июня к Палермо, где произвел немедленно разведку. Бой последовал на следующее утро. Девять кораблей под начальством контр-адмирала де Прельи прикрывали нападение брандеров. Они были посланы вперед в густом пороховом дыму после того, как корабли де Прельи начали бой; последние стали на шпринг против правого фланга союзников, т. е. против испанских кораблей, в расстоянии одного кабельтова от них. Шпринги завели с таким расчетом чтобы нападающие могли стрелять всем бортом.
Испанский флагманский корабль первым обрубил канат и перлинь от шпринга и выбросился на берег, где вскоре совсем сгорел; его примеру, конечно, не замедлили последовать большинство других испанских кораблей.
Подобным же образом было проведено нападение французов на остальные корабли союзников. И тут брандеры имели успех, хотя и после упорного сопротивления. Один из флагманских голландских кораблей загорелся и сдрейфовал на два других корабля; все три взлетели на воздух. Корабль испанского главнокомандующего, стоявший в центре, был подожжен четырьмя брандерами; личный состав попрыгал за борт, причем погиб адмирал и находившийся в гостях на корабле прежний главнокомандующий де ла Черда. Корабль вскоре взлетел на воздух.
После всех этих неудач голландцы упали духом; четыре их корабля выбросились на берег, а остальные, вместе со всеми галерами, укрылись во внутреннюю гавань. И на берегу несчастье преследовало союзников; одна из береговых батарей была взорвана, пожар от горящих кораблей распространился по всему городу; некоторые кварталы были подожжены неприятельскими снарядами. Храбро сражавшийся голландский главнокомандующий де Гаен был убит. Последний флаг-капитан де Рюйтера, капитан Калленбург, защищался как герой. Когда все французские брандеры были использованы, Вивонн приказал окончить бой.
Не считая брандеров, погибших, исполнив свое назначение, потери победителей были ничтожны: один корабль и небольшое количество команды. Голландцы потеряли двух адмиралов, свыше 260 убитыми и ранеными, 3 линейных корабля и несколько мелких судов. Потери испанцев были громадны: 2 адмирала, 8 командиров, 1700 убитых и раненых, 4 линейных корабля, 2 галеры, несколько мелких кораблей; все прочие корабли были сильно повреждены.
Причины, по которым союзники решили принять бой на якоре, изложены выше. Вероятно, де Рюйтер нашел бы возможным выйти заблаговременно в море, чтобы принять бой на ходу. Еще незадолго до боя у Агосты, он говорил, что никогда, ни в каком случае не принял бы боя на якоре.
Диспозиция союзников была выбрана удачно и приказания, данные галерам, надо признать вполне целесообразными; но они не сумели выполнить своей задачи – отбуксировывать неприятельские брандеры при приближении. Бой у Палермо выдвинул брандеры как особый вид оружия. Но не все они действовали удачно, иначе не потребовалось бы четырех брандеров, чтобы поджечь испанский флагманский корабль. Победа французов могла бы быть еще более блестящей при наличии большего количества брандеров.
Нападение всех трех французских эскадр было предпринято и выполнено очень ловко и энергично; Турвиль и Дюкен вели образцово, первый – центр, второй – главные силы; на корабле Турвиля находился Вивонн.
Не удивительно, что видя трусость испанцев, недостаточную помощь галер, слабую поддержку береговых батарей, голландцы, без того уже угнетенные смертью де Рюйтера и отсутствием веры в союзников, окончательно пали духом.
Нельзя не поставить в вину Вивонну, что он не использовал своей победы и не предпринял, при помощи специально сооруженных для этой цели брандеров, новую атаку. Упоенный своей победой, он вернулся в Мессину.
Французы добились в стратегическом отношении всего, чего хотели. Морская война закончилась на этом театре, – французский флот всецело владел морем.
Калленбург вступил в командование флотом и, по приказанию Генеральных Штатов, повел его в Неаполь. Благодаря чрезвычайно ловкому маневру, ему ночью, во время перехода, удалось уйти от Дюкена, несмотря на то, что он был открыт французами.
С 20 августа до 4 октября голландцы оставались в Неаполе. Оттуда они двинулись дальше под командой специально командированного сухим путем шаутбенахта Аллемонда; из-за штормов и льда им удалось прибыть на родину лишь в конце января 1677 года.
Дюкен перевез новые войска и боевые запасы из Тулона в Сицилию, это было единственное, чем в дальнейшем ознаменовал себя французский флот. Он лишь изредка принимал участие в небольших операциях против неприятельского побережья. Об энергичном нападении на разрозненные части неприятельского флота не думали.
Сухопутная война велась вяло; французы имели лишь самый незначительный успех. 1 апреля 1678 года они очистили Сицилию, так как ожидали появления англо-голландского флота и решили предупредить события.
Действительно, небольшая голландская эскадра вышла в середине февраля из Нидерландов, под командой вице-адмирала Корнелия Эвертсена (младшего – их было три в голландской флоте). 17 марта 1678 года эта эскадра, состоявшая из 6 кораблей и 5 брандеров (половина готовившихся к плаванию кораблей) встретила в 30 милях на запад от Уэссана французскую эскадру из 6 больших кораблей, под начальством контр-адмирала Шато-Рено. Последний шел из Бреста в Средиземное море и немедленно атаковал голландцев. После 6-часового боя на большой волне противники должны были разойтись ввиду наступившей темноты; Эвертсен вошел в Кадис, где 26 мая к нему присоединилась вторая половина эскадры. В середине мая он доставил войска в Барселону, после чего получил приказание вернуться, так как Испания уклонялась от платежей.
Голландские экспедиции в Средиземное море закончились, не принеся почти никаких материальных выгод своей стране, так как Испания платила очень неаккуратно. К 1713 году она еще не успела выплатить своего долга.
После возвращения де Рюйтера из Вест-Индии осенью 1674 года, голландцы больше не предпринимали туда экспедиций. Лишь весной 1676 года адмирал Бинкерс, под командой которого находилось 3 линейных корабля, 3 фрегата и 3 авизо, занял Кайенну и маленький островок Мари-Галант. После ряда мелких операций он, наконец, овладел островом Тобаго.
Франция выслала осенью эскадру, чтобы вернуть себе Кайенну и Тобаго. Адмиралу д'Эстре, ревновавшему Дюкена к его успехам, удалось настоять на своем назначении командующим эскадрой. Он покрыл из личных средств часть расходов на экспедицию, за что ему была обещана половина стоимости всех призов, которые он возьмет. Кайенна была занята французами уже в конце года. 20 февраля 1677 года д'Эстре появился у Тобаго с флотом, состоявшим из 7 линейных кораблей, 3 фрегатов и 4 мелких кораблей (в том числе и брандеров). Его корабли, значительно большие по водоизмещению и более сильные, чем неприятельские, имели кроме того до 1000 солдат на борту; французы были, следовательно, вдвое сильнее голландцев.
Бинкерс стал на якорь совсем в глубине бухты, открытой с запада и юга, под защитой форта. Последний был усилен и исправлен, а личный состав форта пополнен судовой командой. Со стороны суши форт был окружен болотами и низким кустарником, сильно затруднявшим подступ к нему. Расположение голландских судов, стоявших очень близко друг к другу на якорях с носа и кормы по румбу запад-восток, бортом ко входу, было очень выгодным. Самый западный корабль стоял близ рифа, самый восточный близ берега. Небольшой риф у входа в бухту сильно затруднял маневрирование входящих судов. Бинкерс решил лично вступить в командование фортом. Господствовавшие ветра хоть и давали возможность неприятелю войти в бухту, но крайне затрудняли обратный выход.
Адмирал д'Эстре сделал высадку на следующий день после прихода; французские войска немедленно приступили к операциям против форта, а флот стал перед бухтой и занялся промером. Д'Эстре приказал 3 марта предпринять одновременную атаку форта с суши и с кораблей, несмотря на серьезные возражения младших флагманов, видевших непреодолимые затруднения в навигационных условиях. Попытки французов овладеть ночью при помощи 14 шлюпок голландским сторожевым авизо были отражены.
Десант сделал ошибку, начав атаку форта слишком рано; трижды он возобновлял атаку, но, потеряв свыше пятой части состава убитыми и ранеными, должен был отойти и был снова посажен на суда.
Французская эскадра подходила в двух параллельных колоннах; западную вел сам д'Эстре. Войдя западным курсом, французы стали южнее голландской линии в непосредственной близости к неприятелю. Обе стороны немедленно начали бой и выказали много храбрости и упорства. Два голландских корабля и фрегат потеряли мачты, их снесло на берег. Корабль д'Эстре взлетел на воздух вместе с дравшимся с ним голландским кораблем, два линейных корабля сгорели, два других и брандер сдрейфовали на берег, все прочие суда получили очень значительные повреждения. Д'Эстре вышел с остатками своего флота еще до наступления темноты из сферы огня береговых батарей; однако не все корабли смогли это сделать сразу, некоторым удалось уйти лишь через четыре дня. Голландцы овладели выброшенными на берег кораблями, и вскоре отразили атаку брандеров. Потери голландцев: 350 человек убитыми и ранеными, французов – 1500 человек. Упорное сопротивление голландцев на суше и на море не дало французам возможности добиться своей цели, хотя на море последние остались победителями.
Д'Эстре, не смотря на советы капитанов, разбросал свои силы на суше и на море, вместо того, чтобы их сосредоточить в одном месте. Французские корабли и войска дрались с изумительной отвагой, но последним пришлось вернуться на корабли, не достигнув результатов. Французские корабли должны были немедленно уйти в свои порты для ремонта – настолько сильно они были повреждены.
Адмирал Бинкерс сам вполне допускал возможность, что если бы нападение с суши было произведено большими силами, то успех мог бы быть на стороне французов, а главная цель последних – занять форт. Задача французского флота сводилась лишь к тому, чтобы завязав бой с голландскими кораблями, лишить их возможности послать подкрепления на берег. Для французов было бы полезнее напасть не на все суда голландцев сразу, а лишь на половину их, стоявших на ветре.
Еще в октябре того же года д'Эстре снова вышел в море с эскадрой из 13 линейных кораблей и фрегатов. Заняв голландское побережье Сенегала, он прошел в Вест-Индию, где к нему присоединилось около 12 кораблей флибустьеров.
Флибустьерами назывались морские разбойники, появившиеся с начала XVII столетия в большом количестве у Антильских островов. Первоначально это были гасконцы и бретонцы, которые из ненависти к испанцам уничтожали их морскую торговлю, вначале на родине, потом в колониях. В 1630 г. они поселились на северном берегу Сан-Доминго и вскоре прославились своими жестокими разбоями. В начале XVIII столетия все державы начали принимать против них решительные меры, так как основанная ими разбойничья республика, состоявшая из выходцев из различных стран, подрывала всю морскую торговлю. В 1680 г. на западе острова Гаити, жило около 18 000 флибустьеров, совершавших ежегодно свои набеги на Кубу, Мексику, Южную Америку и т. д. Неоднократно во время больших морских войн воюющие державы пользовались их поддержкой.
6 декабря д'Эстре снова подошел к Тобаго. Бинкерс располагал лишь двумя кораблями и 400 солдатами; поэтому силы его вскоре были сломлены, сам он пал. Д'Эстре получил за свою победу звание маршала. Взятие Тобаго стало последней операцией французской эскадры в Вест-Индии. В 1678 году д'Эстре с 8 кораблями потерпел крушение у Авесских островов (северо-западнее Мартиники); офицерам удалось спастись, команды и корабли они предоставили своей участи.
Не только в Вест-Индии и в Средиземном море предпринимались подобные экспедиции, но и в ближних водах имели место операции, направленные главным образом на уничтожение морской торговли.
Ликвидированное в 1673 г. каперство снова расцвело; наибольшее количество кораблей поставляла, как и раньше, провинция Зеландия. С 1674 г. началась каперская война, которая распространилась до Средиземного моря и наносила не только французам, но и нейтральным державам большой вред. Пример: в 1676 г. в испанских гаванях было продано свыше 70 французских торговых судов, взятых голландскими каперами. Вскоре, однако же, сказалась и обратная сторона медали, так как не стало хватать конвоиров для защиты морской торговли; для самой Голландии это было особенно ощутимо, потому что ее морская торговля намного превышала торговлю прочих морских держав.
Наиболее активную деятельность проявляли каперы из Бреста, Сен-Мало и особенно Дюнкерка, которые часто пользовались поддержкой отдельных военных кораблей и эскадр. Дюнкерские каперы имели свою особую организацию; вооружение их кораблей (фрегатов) доходило до 24 орудий, нередко составлялись целые эскадры или отряды таких кораблей. Одним из известнейших и храбрейших командиров, занимавшихся каперством, был Жан Бар, о котором речь впереди. Каперская война того времени дала ряд блестящих боев, в которых принимали участие целые эскадры. Дюнкерк постепенно делался самым опасным для мореходства и торговли разбойничьим гнездом. Отсюда наносились в течение десятилетий серьезнейшие убытки голландской торговле.
После долгих переговоров 5 февраля 1679 г. был заключен Нимвегенский мирный договор. Голландии были возвращены все отобранные у нее Францией земли. Людовику XIV удалось значительно расширить свои границы – но об этом будет сказано далее. Принц Вильгельм Оранский тем временем сделался наследственным штатгальтером. Насколько мир был выгоден для Голландии и Франции, настолько унизительным и вредным он был для всех прочих держав.
