Дворянство

Шляхетство, как на польский манер стали именовать российское дворянство, было главным объектом забот и пожалований Петра. На рубеже XVII и XVIII столетий в России имелось более пятнадцати тысяч дворян (около трех тысяч семей). Основа их положения в обществе — владение землей и крестьянами. На 1700 год в их подчинении трудились, по неполным данным, обитатели от трехсот шестидесяти трех до трехсот семидесяти девяти тысяч крестьянских дворов. Высшее дворянство составляло несколько более пятисот фамилий, каждая из которых владела ста дворами и более (пять — более чем двумя тысячами каждая, тринадцать — от одной до двух тысяч дворов). Остальные — около четырнадцати с половиной тысяч — принадлежали к среднему (менее ста дворов) и мелкому (несколько десятков или несколько дворов) дворянству.

При Петре состав дворянства изменился. В его ряды вошли, по служебным заслугам и царскому пожалованию, многие выходцы из других сословий, вплоть до «подлых". Все они, дворяне старой и новой формации, получали земли и сотни тысяч крестьян. Меншиков, например, к концу карьеры имел до ста тысяч крепостных, владел многими деревнями и целыми волостями. Крупные вотчины получили другие ближайшие сподвижники Петра — Головин и Шереметев, Апраксин и Головкин, Шафиров и Макаров, Дмитрий Кантемир, господарь Молдавии, и Вахтанг VI, царь Картли из Грузии; князь Александр Бекович-Черкасский из Кабарды и многие иные. В их руки перешли сотни тысяч крестьян из числа государственных, дворцовых.

Важным приобретением для дворян стало окончательное слияние поместий, которыми они владели на условном праве (при условии несения службы государю; его несоблюдение могло закончиться конфискацией поместья в казну), и вотчин — безусловных владений. Это оформил известный указ Петра о единонаследии от 23 марта 1714 года. Законодатель рассматривает все вотчины и поместья — родовые, выслуженные и купленные — как единое целое, «недвижимы вещи», которые дворянин передает по наследству, но только одному из сыновей, старшему. Остальные должны были добывать хлеб свой службой и прочими занятиями. Тем самым царь хотел предотвратить дробление, измельчение имений дворян, их разорение.

Помимо того, что дворяне получали от царя, они присваивали, с его же благословения, земли на юге европейской России (набеги крымцев к тому времени ослабевают), в Поволжье и Заволжье. В ход идут насильственные захваты незаконные сделки на землю. По мере успехов в Северной войне появляется русское дворянское землевладение в Лифляндии и Карелии.

На смену старому делению дворян на чины думные (бояре, окольничие, думные дворяне, думные дьяки; все они заседали в Боярской думе — высшем совещательном органе при царе), столичные (стольники, спальники и т. д., вплоть до дворян московских) и провинциальные (дворяне и дети боярские по огородам», то есть по уездам) пришло новое чиновное деление, которое, по представлению Петра, должно исходить из принципа служебной выслуги, годности. При этом игнорировался принцип знатности происхождения, и судьба Меншикова, вознесенного царем к высшим степеням власти и богатства, — наглядное тому подтверждение. Когда при подборе кандидатов в гвардию его спросили о знатных, царь без обиняков определил:

— Знатное дворянство по годности щитать.

Это показное пренебрежение к знатности выражалось и в том, что Петр мог возвысить способного слугу знатного дворянина, а последнего за неспособностью и ленью определить в солдаты. В то же время при нем служило и достигло высокого положения немалое число знатных дворян, из князей например. Возвышение «подлых" не могло оставить последних равнодушными. Тот же князь Б.И. Куракин, аристократ, один из потомков великого литовского князя Гедиминаса (как и Голицыны, Хованские и пр.), считает, что правление Петра — время „падения первых фамилий“, при нем „имя князей было смертельно возненавидено и уничтожено“. Несмотря на явное преувеличение, зерно истины в рассуждениях князя имеется.