1805 год. Апрель. 17–18

Апреля 17 поутру в 4 часа подняли мы один якорь, и остались на другом. В 10 часов прибыл Посланник. Судно, на коем он приехал, принадлежало Принцу Чигодцин. Оное убрано было весьма красиво и увешено шелковыми тканями, хотя и не могло великолепием равняться с прежним судном, на коем съехал Посланник на берег и которое принадлежало Принцу Физену. Солдат наших привезли Японцы также на своем судне. Четыре Обер-Баниоса и почти все Толмачи сопровождали Посланника. В то же время прибыл и Офицер со 100 лодками, долженствовавшими буксировать Надежду из гавани. Оные принадлежали также Принцу Чигодцин, на которого возложено было делать нам в сей раз почести. Сверьх 100 лодок находилось еще две, нагруженные платьем. Каждой гребец, коих было на всякой лодке от 6 до 8, получил тогда мундир свой, состоявший из верхнего на распашку платья, сшитого из синей бумажной материи с натканным белым гербом Принца.

В 19 часов снялись мы с якоря; сто лодок разделились на пять рядов для буксирования, для коего привезли свои буксиры, которых не употребляют Японцы и тогда, когда бывают к тому наняты. Во время буксирования перевозили мы свой порох, екипажь Посланника, и двудневную, присланную нам провизию. Губернатор прислал нам также 150 фунтов курительного табаку и множество огородного овоща. Внимание его простерлось так далеко, что он не забыл прислать и семен разных расстений, поелику слышал, что мы желали взять некоторые роды оных в Камчатку; сверх сего предлагали нам и для следующего дня суточную провизию, но я от оной отказался.

Корабль наш хотели отвести только к восточной стороне Папенберга; но я объявил желание мое, чтоб прибуксировали нас к западной стороне сего острова. Сего, казалось, они не ожидали; потому что Голландцы никогда там не останавливаются; однако, желая сколько возможно скорее от нас освободиться, согласились на то с великою охотою.

В 4 часа бросили мы якорь на глубине 24 саженей. Тут Баниосы и толмачи распрощались с нами при изъявлении разных приветствий; но многие из них, казалось, говорили только выученной на память урок, в коем сердечные чувствования имели мало участия. Выключая честного Сака-Сабуро и двух других, незабывших как дружеское наше с ними обхождение, так и того, что мы не Голландцы, все прочие желали нам щастливого пути в Батавию. Простившись с Японцами, начали мы привязывать паруса, к чему не имели прежде времени, и поднимать на корабль гребные суда свои. В пять часов утра при умеренном OSO ветре пошли мы из залива, радуясь сердечно, что освободились от такого народа, которой мог бы нас подвергнуть жестокой участи.