Сражение на реке Прут
Русская и турецкая армии встретились на реке Прут в начале июля. Страшная жара, жажда обессиливали петровских солдат — многие сходили с ума, кончали с собой.
Турецкая армия 9 июля полностью окружила тридцативосьмитысячную русскую армию. Везир имел сто тридцать пять тысяч (а вместе с татарами — сто восемьдесят тысяч). Атаку начали янычары. Их жестокий натиск описал Понятовский, выступающий в роли военного советника везира:
«Янычары… продолжали наступать, не ожидая приказов. Испуская дикие вопли, взывая по своему обычаю к Богу многократными „алла“, „алла“, они бросались на неприятеля с саблями в руках и, конечно, прорвали бы фронт в этой первой мощной атаке, если бы не рогатки, которые неприятель бросил перед ними. В то же время сильный огонь почти в упор не только охладил пыл янычар, но и привел их в замешательство и принудил к поспешному отступлению. Кегая (то есть помошник великого везира) и начальник янычар рубили саблями беглецов и старались остановить их и привести в порядок. Наиболее храбрые возобновили свои крики и атаковали во второй раз. Вторая атака была не такой сильной, как первая, и турки снова были вынуждены отступить».
Противник, потерявший до семи тысяч убитыми, был ошеломлен стойкостью русских, потери которых были гораздо меньше. Более того, в момент отступления врага, по словам составителей «Истории Свейской войны», Петр мог одержать «полную викторию», если бы сумел как следует организовать преследование. Но он и его генералы опасались, и не без оснований: русский обоз не успели даже окопать, солдаты были истощены жаждой, жарой, голодом.
Не лучшим было и состояние турок, хотя Петр и не знал об этом. На следующий день янычары отказались повторить атаки, несмотря на приказ везира. Саттон, английский посол, в донесении сообщал в связи с этим своему начальству:
«Здравомыслящие люди, очевидцы этого сражения, говорили, что, если бы русские знали о том ужасе и оцепенении, которое охватило турок, и смогли бы воспользоваться своим преимуществом, продолжая артиллерийский обстрел и сделав вылазку, турки, конечно, были бы разбиты».
Петру положение его самого и армии казалось безвыходым. Десятого июля царь пишет письмо Сенату:
"Господа Сенат! Извещаю вам, что я со всем своим войском без вины и погрешности нашей, но единственно только по ложным известиям, в семь крат сильнейшею турецкою силою так окружен, что все пути к пресечению провианта пресечены и что я без особливые Божий помощи ничего иного предвидеть не могу, кроме совершенного поражения или что я впаду в турецкий плен. Если случится сие последнее, то вы должны меня почитать своим царем и государем и ничего не исполнять, что мною, хотя бы то по собственному повелению от нас, было требуемо, покамест я сам не явлюся между вами в лице моем. Но если я погибну и вы верные известия получите о моей смерти, то выберите между собой достойнейшего мне в наследники».