Дворцовый переворот

События, происшедшие в Петербурге 28 июня 1762 г., оставили значительный след в мемуарной литературе. Хотя некоторые историки и называют послепетровское время «эпохой дворцовых переворотов», это вовсе не значит, что к переворотам привыкли, а для самих их участников они были таким уж легким и обыденным делом. В действительности каждый переворот был событием из ряда вон выходящим (не случайно их называли «революциями»), и едва ли не всякий его свидетель стремился оставить о нем память потомству. К тому же в перевороте 1762 г. было немало необычного, ведь в результате на российском престоле оказалась женщина, не имевшая ровным счетом никаких прав на трон, да к тому же немка, в чьих жилах не было ни капли романовской крови. Казалось бы, страна должна была восстать против той, которая так бессовестно узурпировала власть, но случилось наоборот: она благополучно процарствовала 34 года и осталась в истории Екатериной Великой. Симпатии общества были на ее стороне, а по своим личным качествам она, как выяснилось, идеально подходила для роли правительницы великой страны.

Хотя события 28 июня 1762 г., как уже упоминалось, описаны многими мемуаристами, доподлинно нам известна лишь их внешняя сторона. Мы знаем, что 12 июня император отправился в Ораниенбаум, оставив жену и сына в столице и отдав последние распоряжения о подготовке войск к походу на Данию. 17 июня Екатерина также покинула Петербург и прибыла в Петергоф, в то время как Павел оставался на попечении своего воспитателя Н.И. Панина.

19 июня императрица посетила мужа в Ораниенбауме, где присутствовала на театральном представлении, во время которого Петр играл на скрипке. Это было их последнее свидание. Екатерина вернулась в Петергоф, где в ночь на 28 июня была разбужена Алексеем Орловым, братом ее любовника, сообщившим, что откладывать переворот больше нельзя, поскольку арестован один из заговорщиков. В сопровождении Орловых (Григорий присоединился к ним вблизи города) Екатерина прибыла в казармы Измайловского полка, где немедленно была провозглашена самодержавной императрицей. От измайловцев она поехала в казармы Семеновского полка, где сцена повторилась и куда вскоре подошли преображенцы и конногвардейцы. Некоторые солдаты и офицеры уже успели сменить введенную Петром III форму прусского образца на русские мундиры.

Тотчас же весть о перемене правления и приказ о возвращении были посланы вдогон трех полков, уже выступивших в поход на Данию. Гонцы были предусмотрительно отправлены в Кронштадт, а также в Ливонию и Померанию, где находились значительные воинские соединения, к помощи которых мог попытаться прибегнуть Петр. В Казанском соборе самодержавной государыней Екатерину провозгласило духовенство, а затем в Зимнем дворце началась присяга гражданских и военных чинов. Город был охвачен всеобщим ликованием, и лишь несколько офицеров остались верны присяге Петру III. Они были арестованы, но, когда переворот благополучно завершился, освобождены и по большей части продолжили службу новой государыне.

На следующее утро ничего не подозревающий император прибыл в Петергоф, где было запланировано празднование его именин. Но Екатерины там уже не было. Озадаченный и взволнованный Петр вернулся в Ораниенбаум и стал одного за другим посылать находившихся с ним вельмож в Петербург, чтобы выяснить, что происходит. Посланцы уезжали и не возвращались. Узнав о перевороте, большинство из них сразу же переходили на сторону сильнейшего и приносили присягу Екатерине. Наконец весть о случившемся достигла и Ораниенбаума. Петр был в полной растерянности и лишь несколько часов спустя, поддавшись уговорам находившегося с ним фельдмаршала Б. Миниха, предпринял попытку высадиться в Кронштадте. Но было поздно: кронштадтский гарнизон уже перешел на сторону Екатерины и императору даже не разрешили пристать к берегу.

Между тем Екатерина во главе войск отправилась из Петербурга в Ораниенбаум, чтобы арестовать своего незадачливого супруга. «Была ясная летняя ночь, – писал один из первых ее биографов А.Г. Брикнер, – Екатерина, верхом, в мужском платье, в мундире Преображенского полка, в шляпе, украшенной дубовыми ветвями, из-под которой распушены были длинные красивые волосы, выступила с войском из Петербурга; подле императрицы ехала княгиня Дашкова, также верхом и в мундире: зрелище странное, привлекательное, пленительное. Эта сцена напоминала забавы Екатерины во время юношества, ее страсть к верховой езде, и в то же время здесь происходило чрезвычайно важное политическое действие: появление Екатерины в мужском костюме, среди такой обстановки, было решающим судьбу России торжеством над жалким противником, личность которого не имела значения, сан которого, однако, оставался опасным до совершенного устранения его».

По дороге Екатерина была встречена вице-канцлером князем А.М. Голицыным, посланным к ней с письмом от Петра III, содержащим предложение вступить в переговоры. Отвечать на него императрица не стала, а Голицын принес ей присягу и присоединился к ее свите. Вскоре прибыло второе письмо Петра, в котором он отказывался от трона и просил отпустить его в Голштинию с Елизаветой Воронцовой. Но и это письмо осталось без ответа, и через некоторое время поверженный и униженный император подписал отречение от престола. Переворот свершился, бедная немецкая принцесса София Августа Фредерика, по прозвищу Фике, превратилась в Ее Императорское Величество самодержицу Всероссийскую Екатерину Вторую.