ЭРА НЕЛЬСОНА, НАПОЛЕОНА И ВЕЛЛИНГТОНА

Не удовлетворившись изгнанием врагов из Франции, французы, движимые стремлением к национальной безопасности и величию, а также революционным идеализмом, перенесли войну на всю Европу. Война продолжалась с 1792-го по 1815 г. На протяжении этого периода были передышки и смены союзов, но основная расстановка сил сводилась к тому, что четыре страны – Британия, Австрия, Пруссия и Россия, в сочетаниях по две или три страны одновременно, образовали союз против французов. Главным противником была Британия. Вся стратегия французов на суше и на море под политическим и военным руководством Наполеона в конечном счете сводилась к поражению Британии. Военные действия в большей мере бывали отмечены личным талантом, нежели способами ведения или техническими факторами. Появилось много выдающихся личностей, но в своей работе мы сосредоточимся на трех из них: Нельсоне, Наполеоне и Веллингтоне.

В войне против врага по ту сторону Ла-Манша главные действия Британии, естественно, поначалу развернулись на море – особенно в силу того, что ее флот был в значительно лучшем состоянии, чем армия. Действительно, британский военный флот был подготовлен лучше, чем когда-либо. В строю находилось 55 боеготовых судов, значительно убавились коррупция и административная беспомощность. Французские военно-морские силы, жестко соперничавшие с британскими в Американской войне, к 1793 г., напротив, были полностью не готовы к войне. Революционная чистка лишила его лучших элементов, а одним энтузиазмом и числом, которых было достаточно для армии, чтобы пережить кризис, на флоте нельзя было заменить отсутствие порядка и хорошо подготовленных моряков. У французов было в строю 42 корабля и не хватало знающих офицеров.

Французы использовали флот для нанесения ущерба британскому судоходству и угрозы вторжением. Британская военно-морская стратегия в войне была многосторонней. Кроме обычных функций своих военно-морских сил – защиты британского и подрыва неприятельского судоходства и обороны своих берегов от вторжения – Британия также попыталась использовать военно-морскую мощь для придания большей маневренности армии. Так, было предпринято несколько заморских операций – во Фландрии, Вест-Индии и на французском побережье. Но поскольку они не увенчались успехом, от этой установки на время отказались и Британия сосредоточилась на блокаде французского побережья с целью задушить французскую торговлю и навязать бой любому французскому флоту, который бы осмелился покинуть гавань.

Между 1794-м и 1805 гг. британский военно-морской флот одержал шесть крупных побед. Таким образом, этот период сильно отличался от предыдущих двухсот лет после поражения Армады, в течение которого полномасштабные и решающие морские схватки были редкими. Старый военный корабль в техническом отношении во многом оставался прежним, зато теперь британские моряки наконец научились максимально использовать его возможности. Одной из причин тому были выдающиеся способности некоторых британских флотоводцев, особенно Хоу и Нельсона. Второй причиной послужило введение всеобъемлющей системы сигнализации, разработанной Кемпенфельтом и Хоу. Она дала возможность командующим продвинуться вперед от заранее заданных жестких построений к более сложной и гибкой тактике. Как только суда командующего вступали в бой, он уже не мог ничего поделать. Сквозь дым боя никаких сигналов нельзя было разглядеть, и корабли со сломанным рангоутом и изорванными в клочья парусами вряд ли могли ответить, если даже временное затишье позволяло мельком увидеть мачты флагманского корабля. Хоу и Нельсону было труднее, чем их преемникам. Если их планы сближения оказывались ошибочными, они не могли сигналом исправить их. Мы же, во времена жидкого топлива и радиосвязи, склонны забывать, насколько изменились условия со времен парусного флота.

Бой при Абукире

Первая британская победа была одержана Ричардом Хоу в «славный день 1 июня» 1794 г. Хоу с 34 судами обнаружил далеко от берегов в Атлантическом океане 25 французских судов. Он атаковал абсолютно по-новому – прорвал строй противника с наветренной стороны. Заняв позицию с наветренной стороны, он получил возможность выбрать момент для атаки на противника в косом строю и последовательно прорывать его строй в нескольких точках, после этого каждое из английских судов нападало на один из ближайших неприятельских кораблей с подветренной стороны, такая позиция не позволяла противнику уйти по ветру. Идеальной координации действий, которой требовал этот маневр, способствовала система сигнализации Хоу. Сражение 1 июня явилось открытием в тактике парусного флота: Хоу успешно сочетал сближение правильным строем с последующей беспорядочной схваткой. Было захвачено шесть судов, один неприятельский корабль потоплен. В результате этой акции и двух менее значительных в 1795 г. французы уступили британцам господство на море и впоследствии по большей части держали свой флот в портах и оборонялись.

Тем не менее, до 1797 г. боевой дух британцев и военные перспективы выглядели неважно. Французы имели полный успех на суше, в Нидерландах и в Италии, в Европе совсем не осталось британских войск. К Франции присоединилась Испания, и Британия была вынуждена эвакуироваться из Средиземноморья. Зимой 1796/97 г. базировавшемуся в Бресте французскому флоту удалось ускользнуть от блокады, и только шторм помешал ему вторгнуться в Ирландию. Адмирал сэр Джон Джервис своей победой над испанским флотом у мыса Сент-Винсент в феврале 1797 г. поправил положение. Но потом для Англии наступил крайне опасный момент, когда на флоте поднялся мятеж. Недовольство среди моряков было вызвано несправедливостями при вербовке, низким жалованьем и зверской дисциплиной. Их обоснованные требования лучшего жалованья и обращения были удовлетворены, хотя большинство рекрутов по-прежнему поставлялось на флот из тюрем и путем насильной вербовки. Мятежи скрывались от неприятеля достаточно долго для поддержания блокады Тексела, а в октябре адмирал Дункан, повторив новый тактический прием Хоу, одержал у Кампердауна третью победу в этой войне.

Джервис, теперь уже лорд Сент-Винсент, в 1801 г. становится первым лордом адмиралтейства и целиком отдается реорганизации судостроения и упрощению и удешевлению администрации. До 1806 г. он таким путем закладывал основы военно-морской мощи Британии. Джервис был великим флотоводцем, воином, стратегом, руководителем и распорядителем. К тому же он хорошо разбирался в людях – именно он первым заметил и стал продвигать по службе Нельсона.

Горацио Нельсон родился в 1758 г. и поступил во флот в 13 лет, к 1793 г. он был капитаном 1-го ранга. В 1797 г. Нельсон принимал участие в сражении у мыса Сент-Винсент. План Джервиса в этом бою состоял в том, чтобы прорвать неприятельский строй, а затем развернуться и атаковать до того, как он снова сомкнется. Позиция Нельсона в британском строю была ближе к концу, и он увидел, что головные суда англичан не успевают развернуться до того, как закроется брешь. Можно ли без приказа оставить строй и попытаться помешать смыканию? Он решил поступить так. Направил в брешь один свой корабль, и 74-пушечный «Кептен» в одиночку держался против семи судов противника, пока не прошел остальной флот. Результатом блестящего мужественного решения Нельсона стала полная победа.

В начале 1798 г. стало известно, что Наполеон готовится направить экспедицию из Тулона. После успехов предыдущих лет англичане решили вернуться в Средиземное море, и под командованием Нельсона туда было направлено соединение из 13 судов. Воспользовавшись штормом, Наполеон с армией в 35 тысяч человек и 13 линейными кораблями, избежав встречи с Нельсоном, отплыл в Египет. Во второй половине дня 1 августа Нельсон обнаружил французский флот в Абукирском заливе.

Нельсон решил атаковать в тот же вечер. Все капитаны были посвящены в его план, он полагался на их мастерство и предоставил, в рамках общего тактического замысла, полную инициативу. Французский флот из 13 судов выстроился на якоре поперек залива, его головная часть находилась вблизи подводных скал и мелей у мыса Абукир, и адмирал Брюэ считал, что между ними и берегом ничто не сможет пройти. Ближе к ночи капитан Фоли провел четыре корабля в тыл французам; Нельсон с остальными кораблями остался с внешней стороны. Неподвижно стоявшие французские суда были атакованы одновременно с обеих сторон. Французы с наступлением темноты были в полном замешательстве, им только оставалось ждать, когда на них нападут. К рассвету уцелело только два французских корабля, неприятельский флот был отыскан и уничтожен. В результате значительная часть французских войск оказалась отрезанной в Леванте, а Средиземное море снова стало английским. Это господство укрепилось с захватом Менорки (1798 г.) и Мальты (1800 г.).

Следующее сражение Нельсона имело место в 1801 г. в Копенгагене. В отношении боеприпасов Британия в значительной степени зависела от Скандинавии. Понимая это и пользуясь господством на суше, Наполеон пытался перекрыть английским судам путь в Скандинавию. Под командованием сэра Хайда Паркера и Нельсона в качестве второго флагмана в Копенгаген направили отряд английских кораблей. Противник оказался плохо подготовленным, и Нельсон убедил Паркера дать ему против стоявшего на якоре с убранными парусами, но под защитой орудий копенгагенского форта датского флота соединение мелкосидящих судов. Тщательно рассчитав приливы, отливы и течения, Нельсон вошел в гавань и обрушил точный огонь на противника. В разгар боя у Паркера сдали нервы, и он просигналил Нельсону отходить. Приставив телескоп к слепому глазу, Нельсон заявил, что не видит никакого сигнала, хладнокровно продолжал вынуждать к сдаче весь датский флот.

Военные успехи французов на континенте продолжались, но все дело портила угрожавшая им непревзойденная английская морская мощь. В 1803 – 1805 гг. Наполеон задумывал один за другим планы вторжения в Англию, в Булони стояла большая армия. Но ему было не достать до Лондона, не овладев Ла-Маншем – за шесть, по его выражению, часов, хотя шести дней, возможно, было бы достаточно для полномасштабного вторжения. К лету 1805 г. он оставил надежду завоевать Англию, но, понимая важность подрыва британского господства на морях, сохранил морскую составную своего плана вторжения. Она сводилась к тому, чтобы прорвать блокаду Тулона и Бреста и, объединив оба флота, нанести удар по английскому флоту в Ла-Манше – весьма нереальный замысел. Тулонский флот французов под командованием Вильнева все же вырвался в море, Нельсон погнался за ним и 21 октября навязал сражение у Трафальгара. Трафальгарское сражение велось на основе уже сложившейся тактики – прорвать неприятельский строй и, повернув суда, ввязаться в групповую схватку. Оно явилось идеально скоординированным и успешно реализованным применением этой тактики на практике: 18 из 30 неприятельских судов были либо захвачены, либо уничтожены. В такого рода сражении прицельный огонь и бортовые залпы двух находящихся на близком расстоянии друг от друга кораблей неизбежно причиняли большие потери, в сражении погиб и сам Нельсон. Сила Нельсона была в том, что он понимал простых матросов, а они, в свою очередь, понимали его. Он умел завоевывать сердца людей. Казалось, он излучал свой магнетизм на каждого, кто служил рядом, он вел за собой любовью и примером. Не было ничего, что бы он не сделал для тех, кто находился под его началом, и не было ничего, что бы его капитаны и матросы не совершили ради него. Слава Нельсона как воодушевляющего бойцов командира, выдающегося морехода, оригинально мыслящего и храброго воина бессмертна.

После Трафальгара Британия обрела неограниченное господство на морях не только в то время, но и на протяжении всего XIX столетия, ее торговля сохранилась и приумножилась. В более близкой перспективе, обеспечив себе надежное снабжение и коммуникации, Британия наконец могла полностью включиться в военные усилия Европы против Наполеона, который теперь был ограничен сухопутной стратегией: в результате его роковой конец был предопределен.

В ноябре 1792 г., через два месяца после Вальми и Жемапа, Конвент Франции заявил, что он «окажет братскую помощь всем народам, которые хотят обрести свободу». Тем самым французы объявили войну Европе. В активе Франции было превышающее 25 миллионов население (равное населению взятых вместе Австрии, Пруссии и Англии), 730 тысяч мушкетов образца 1777 г., более 2 тысяч единиц артиллерии конструкции Грибоваля, путаный энтузиазм масс и ряд преданных и способных лидеров.

С 1792-го по 1797 г. самым полезным из этих лидеров был Лазар Карно, видевший, что «народное безумие должно быть организованным». Талантливый руководитель, готовый работать по 16 часов в день, он энергично взялся за решение главных проблем: слияние новых солдат-граждан и старых регулярных войск в одну национальную армию, подготовку офицеров, особенно в специализированных родах войск, постановку промышленности и сельского хозяйства на службу войне. Число вставших под ружье возросло с 300 тысяч в начале 1793 г. до свыше трех четвертей миллиона в 1794 г. В 1798 г. национальная воинская повинность была установлена для всех одиноких мужчин от 20 до 25 лет. Обучение армии следовало новым принципам Гибера и Дю Тайля, оружия хватало, а проблема снабжения решалась системой поборов с населения. Карно в 1793 – 1794 гг. также отвечал за координацию передвижения двенадцати армий. Он был убежден, что «национальная черта француза – все время наступать». Сполна использовались численность, наступательный порыв и маневренность, возросшая благодаря отсутствию обозов.

Начиная с марта 1793 г. последовал непрерывный ряд французских побед. Чувство облегчения переросло в героическую экзальтацию. «Мы маршировали, – вспоминал много спустя Мармон, – окруженные своего рода сиянием, тепло которого я чувствую ныне, как и 50 лет назад». А один гренадер вспоминал: «Мы испытывали невзгоды, но гордились этими невзгодами и старались над ними смеяться. Наши офицеры, как и мы, с ранцами на спине, делили с нами скудный паек». Тактика того времени была проста и стоила много жизней, но хорошо подходила численно сильным и полным энтузиазма войскам, ведомым молодыми офицерами, – она больше опиралась на энергию и мужество, нежели на опытность или сноровку. Наступление начинали разрозненные массы стрелков, затем артиллерия готовила и прикрывала главный удар. И наконец, пехота с примкнутыми штыками, длинными колоннами с офицерами во главе, подбадривая себя криками, бросалась вперед. Появилось целое созвездие блестящих командиров, большинству из них по 20 – 30 с небольшим лет – Гош, Журдан, Ожеро, Мюрат, Массена, Наполеон и другие. Олицетворением того времени служит личность и карьера Гоша. Рано замеченный Карно, он, следуя своему принципу «готовься осмотрительно, бей как молния», одержал победы при Фрешвиллере и Вейссенбурге. В 1797 г. он командовал прославленной армией Самбры-Мааса и оттеснил австрийцев назад во Франкфурт. Но в том году, в возрасте 29 лет, он умер. Смерть Гоша ознаменовала конец революционной и начало наполеоновской эры.

Наполеон Бонапарт родился в 1769 г. на Корсике. С 1779-го по 1785 г. учился в военных коллежах во Франции, после чего служил артиллерийским лейтенантом в Оксонне и Балансе. Изучал труды Дю Тейля, Грибоваля, Гибера. Последнему он был многим обязан – за его мысли о военном значении национальных чувств, о маневренности, тактике боевых колонн и многие другие. Наполеон усердно изучал военную историю, высоко ее ценил. В революции он поддерживал наиболее радикальную партию. В 1796 г. он уже был в Париже, приобретая нужных друзей и избегая неподходящих должностей.

В тот же год Наполеону поручили командовать армией в Италии. Ему тогда было двадцать шесть. В начале похода у него было 38 тысяч солдат, которым противостояло 47 тысяч австрийцев и сардинцев. В дополнение к малочисленности его армия была плохо вооружена и одета, голодала, солдаты давно не видели жалованья и были на грани мятежа. За одну неделю мрачное недовольство переросло в полные энтузиазма совместные усилия – Наполеон вернул армии ее душу. Через полтора месяца после начала военных действий генерал, не особо преувеличивая, мог сказать своим солдатам: «Вы выигрывали сражения без пушек, пересекали реки без мостов, совершали форсированные марши без сапог, часто становились на ночевку голодными».

За год была фактически выиграна дюжина сражений, самыми видными из них были сражения при Лоди, Кастильоне, Бассано, Арколе, Риволи. Средняя и северная Италия была очищена от австрийцев, и к началу переговоров о мире Наполеон находился в 80 милях от Вены. Этот поход был одним из самых выдающихся во всей истории. Слагаемыми успехов Наполеона были стремительные марши, гибкий маневр и сосредоточение сил против слабейшего места неприятеля. Непрерывные победы подняли боевой дух французов на невиданную высоту, а Наполеону в немалой мере вскружили голову. В бытность на Святой Елене он вспоминал: «Только вечером после победы у Лоди я понял, что стою выше других, и во мне зародилось желание вершить великие дела».

Следующий этап его карьеры, египетский поход 1798 г., совпадал с его настроениями. Стратегически он не имел никакого смысла, и какая-либо ценность «победы у пирамид» была сведена на нет победой Нельсона в Абукирском заливе. В 1799 г. Наполеон бросил армию и поспешил во Францию, где в результате политического переворота он становится первым консулом. По существу, это должно было означать, что Наполеон Бонапарт становился военным диктатором Франции. Как консул он, в сущности, был чрезвычайно способным и просвещенным правителем. Поражение австрийцев при Маренго и Гогенлиндене в 1800 г. положило конец войне второй коалиции на континенте, а в 1802 г. было заключено перемирие с Англией.

Наполеон был человеком незаурядного ума, неукротимой энергии и огромной силы воли. Он подчинял своей воле всех окружающих, был крайне эгоистичен. Коленкур, в течение десяти лет один из его приближенных, говорил о нем: «В важные дела или обсуждения он неизменно вкладывал все силы, способности и внимание. Любому делу отдавался со всей страстью».

Наполеон был мастером стратегии: по масштабам, быстроте и координации его операции были единственными в своем роде. Поскольку его армии жили за счет населения и дороги становились лучше, он имел возможность быстро передвигаться. Он сам много сделал для строительства дорог. Он вырабатывал свои планы на основе информации, поставляемой штабом, который возглавлял Бертье. Информация пополнялась самыми свежими данными и содержала сведения по всем необходимым вопросам. Подготовке кампании предшествовало подробное изучение обстановки. По всем вопросам, включая расстояние и маршруты переходов каждого корпуса, окончательные приказы отдавал сам Наполеон. Оружие, форма одежды, снабжение, финансы и управление захваченной территорией – все входило в сферу его внимания. Он мог одновременно диктовать нескольким секретарям. Мог недосыпать много дней подряд. Заблаговременная подготовка и обеспечение кампании считались жизненно важным делом.

Его стратегия всегда носила наступательный характер. В начале его карьеры в Италии кампании велись на сравнительно небольших территориях и сравнительно небольшими силами. В Италии 35 тысяч человек можно было расположить по фронту в 20 миль, в то же время Наполеон перебрасывал войска, сосредоточивая превосходящие силы против слабого места еще больше протяженного фронта противника. Хотя его силы постоянно уступали в численности на театре военных действий в целом, он редко вел бой, не имея превосходства в точке столкновения. Никогда не терял из виду происходившее в соседних областях и планировал свои кампании таким образом, чтобы после их успешного завершения немедленно получить максимум политических преимуществ – хотя его министр иностранных дел Талейран полагал, что тот использовал свои победы средствами, далекими от дипломатии. После 1805 г. Наполеон разработал новые стратегические методы, предназначенные для армий в 200 тысяч человек и соответствовавшие возросшим масштабам его политических забот. Были введены армейские корпуса, способные к самостоятельным действиям соединения из двух или трех дивизий. Секретом его успехов отчасти оставалась быстрая и точная переброска войск. Он мог использовать сильный армейский корпус в качестве авангарда, чтобы связать руки противника, в то время как другой корпус точным маневром мог расколоть неприятельские силы, обойти их с фланга или окружить или же нанести завершающий сокрушительный удар.

Тактика Наполеона также была наступательной и готовилась заранее. Он стремился насколько это было возможно заранее определить ход сражения, но в то же время обладал поразительным чувством времени, умением выбрать во время боя нужный момент. По его словам, «в бою бывает момент, когда малейший маневр становится решающим и обеспечивает победу, это та последняя капля воды, которая переполняет сосуд». Способность ориентироваться на местности тоже была поразительной, как писал Коленкур: «казалось, он доставал людей, лошадей и орудия прямо из-под земли».

Главным родом войск в армиях Наполеона была пехота. Как правило, пехота развертывалась в смешанные боевые порядки, когда некоторые батальоны выступали развернутым строем, а другие выстраивались в колонны. Преимущество развернутого строя, которого без исключения придерживалось большинство других армий, состояло в том, что он обеспечивал максимальную огневую мощь, тогда как в колоннах могли пускать в ход мушкеты только первые два ряда или около того. Но с другой стороны, недостаточно подготовленные войска не могли поддерживать устойчивый огонь, а психологическое воздействие мощных колонн было внушительным. Колонны показали свои достоинства уже во время революционных войн. Со времени итальянских походов французские армии с большим успехом применяли смешанные боевые порядки, варьируя тактические сочетания в зависимости от местности и сопротивления противника. Основной маневр сводился к тому, что сначала противника беспокоили цепи стрелков, затем вступали батальоны развернутого строя, сковывая его, в какой-то мере ослабляя и не давая сосредоточиться, потом нарушенные и понесшие потери ряды противника прорывали колонны.

На вооружении пехоты находилось гладкоствольное, заряжавшееся с дула кремневое ружье. Оно было не очень эффективным, потому что кремень надо было часто менять, канал ствола засорялся из-за грубого пороха, а сам порох, если отсыревал, становился бесполезным. Самые подготовленные солдаты могли делать два выстрела в минуту. Вообще-то Наполеон уделял мало внимания стрелковой подготовке. Круглая пуля эффективно поражала не намного дальше 200 ярдов, на этом расстоянии погрешность составляла 9 футов. Существовало более точное ружье, но оно было дорогим и более сложным в обращении, поэтому мало применялось.

Самый значительный творческий вклад Наполеона, который сам был артиллеристом, в тактику был связан с применением артиллерии. Ему повезло в том смысле, что развитие техники и промышленности позволило щедро использовать артиллерию. До этого времени артиллерия разбрасывалась вдоль всего фронта, имея целью помешать построению неприятельских войск и ослабить их боевые порядки перед началом собственно сражения. Наполеон реорганизовал артиллерию в полки и использовал маневренность предложенной Грибовалем артиллерии на конной тяге. В сражениях он сосредоточивал свои орудия – двести стволов у Бородина, – пробивая бреши в рядах противника, перед тем как пустить туда колонны пехоты. По мере продвижения по службе, в то время когда качество войск становилось хуже, Наполеон все чаще прибегал к артиллерии, придавая ей все больше значения. В отношении самих орудий не было ничего нового. Они были гладкоствольными, заряжались с дульной части, стреляли грубым порохом, огонь был не скорым и не прицельным. Можно было делать до двух выстрелов в минуту, 12-фунтовый снаряд мог поражать на расстоянии до 3 с половиной тысяч ярдов.

Кавалерия сохранила функции разведки, прикрытия при наступлении и отходе и ведения небольших операций на расстоянии от главных сил. Чтобы создать после революции сильную конницу, потребовалось время, поскольку это дело дорогое и кавалерийские полки по преимуществу были аристократическими. Наполеон реорганизовал кавалерию и определил ей важную роль в бою. С образованием дивизий, самостоятельных единиц, включавших все рода войск, численностью от 6 до 9 тысяч бойцов, конница требовалась в более малочисленных частях, чем раньше, и состояла в более тесных и маневренных отношениях с пехотой. Дивизионная конница была легкой кавалерией, состояла из конных егерей и гусар. Число тяжелых кавалерийских полков было сокращено почти наполовину. Вооруженные саблями и защищенные нагрудными и спинными кирасами кирасиры использовались массированными соединениями для форсированных атак в нужный момент сражения. К промежуточной коннице относились драгуны, которые теперь уже не были всего лишь пехотой в седлах. Они и часть легкой кавалерии составляли основной кавалерийский резерв, в задачу которого входило закрепление победы энергичным преследованием противника вплоть до окончательного уничтожения остатков неприятельской армии – как было в кампаниях при Ульме и Йене. Самым видным кавалерийским командиром Наполеона был его шурин Иоахим Мюрат, которого он сделал королем Неаполя. Мюрат был импульсивным и неуравновешенным, но умевшим воодушевить солдат военачальником.

Один из принципов революции гласил: «карьера открыта талантам», и собственная карьера Наполеона свидетельствует о его справедливости. Говорилось, что каждый французский солдат, если он достаточно умел, носит в рюкзаке маршальский жезл. Из двадцати шести маршалов, возведенных в это звание Наполеоном, только двое были благородного происхождения. Правда, хотя Наполеона больше интересовал талант, чем происхождение, он скоро перестал веровать в «равенство». Маршалов осыпали почестями, от нового Почетного легиона до королевств. Военные училища, такие, как Сен-Сир, были для элиты. Создавались отборные полки, особенно императорская гвардия. Нельзя было стать гвардейцем, не приняв участия в четырех кампаниях, не будучи дважды раненным или не отличившись каким-либо исключительным подвигом. Но потом гвардеец получал больше солдата любого другого полка, жил в самых лучших казармах, получал лучшие пайки и сопровождал императора. В армии множилось количество наград и званий. Все это не вязалось с чистотой принципов революции, но зато шло на пользу поднятию боевого духа.

Некоторые из маршалов были весьма способными воинами. Даву впервые воевал вместе с Наполеоном в Египте и с тех пор был безгранично предан своему хозяину. Он обладал качествами строевого офицера, был первоклассным организатором и строгим блюстителем дисциплины, солдаты его боялись, но уважали. Даву показал себя стойким бойцом, до конца понимал замыслы Наполеона. В 1806 г. он одержал важную победу над превосходящими силами пруссаков у Ауэрштедта и прекрасно проявил себя в России. Массена, по словам Наполеона, обладал «воинскими качествами, перед которыми следовало преклонить колени». Он хорошо помогал Наполеону в 1796 г. в Италии, в 1799 г. в Швейцарии остановил внушавшую ужас русскую армию Суворова, но был побит Веллингтоном в Испанской войне. Ней был еще одним видным кавалерийским командиром и, командуя арьергардом при отступлении из Москвы в 1812 г., оправдал одобрительный отзыв Наполеона как о «храбрейшем из храбрых». Но при Ватерлоо проявилась слабость Нея, в критический момент он терялся. Сульт был способным и надежным тактиком и организатором. Следует также отметить Мармона, знатока артиллерии, и Ожеро, отважного, лихого и жестокого командира. Все они, однако, выросли под тенью Наполеона, без его мастерства и воодушевляющих идей они как воины значили бы куда меньше.

К 1805 г. Наполеон твердо настроился на создание империи, и летом того же года против него была образована третья коалиция – Британия, Австрия и Россия. К тому времени ему стало ясно, что для вторжения в Англию не было никаких надежд, и посему он обратил все внимание на восток. К августу против него собирались огромные силы, но они были пока разрознены. Главной осью вооруженного конфликта должен был стать Дунай, протекавший через Австрию и обращенный в сторону России. 84 тысячам австрийцев, находившимся в Италии, могла преградить путь 50-тысячная армия под командованием Массены. Тогда Наполеону предстояло иметь дело с 58 тысячами солдат австрийской армии на Дунае под командованием Макка и двумя русскими армиями – одной, готовой двинуться через Галицию под командованием Кутузова, и другой, собиравшейся в Польше. Назревала угроза ударов в Нидерландах и на юге Италии. Если Наполеон не ударит первым, его противники могли бы к началу зимы собрать в Ульме, в верховьях Дуная, армию в 140 тысяч человек, нацеленную на Францию. Он рассчитал, что из Булони, где все еще была сосредоточена его армия, до Ульма ближе, чем русским. Исходя из этого решил Наполеон ударить раньше и бить противников поодиночке. Сначала сокрушить австрийскую армию у Ульма, потом двинуться вниз по Дунаю, чтобы встретить русских.

Сражение при Аустерлице

В конце лета 1805 г. штабы Наполеона работали не покладая рук, планируя поход 150-тысячного войска от берегов Ла-Манша к Дунаю. Чтобы скрыть свои силы и намерения от австрийцев, он отверг самый прямой маршрут, вместо этого выйдя к Дунаю за Ульмом и зайдя в тыл австрийцам. «Великая армия» двигалась, рассредоточившись на семь колонн. Отправление различных соединений было отрегулировано таким образом, что через двадцать четыре перехода все должны были сосредоточиться вдоль Рейна и затем двинуться севернее Шварцвальда одним 80-мильным фронтом. На предусмотренных графиком местах стоянок были заложены припасы.

Отвлекающий маневр французов в Шварцвальде ввел в заблуждение Макка, и тот двинулся вверх по Дунаю, что дало возможность отрезать его с тыла. «Великая армия» точно следовала плану переходов, поднимаясь на рассвете, покрывая от 8 до 25 миль в день и в середине дня останавливаясь в подготовленном лагере. 7 октября первые четыре корпуса форсировали Дунай. 9-го Ульм был окружен. 18 тысяч австрийцев, попытавшихся вырваться, были захвачены французской конницей, а спустя десять дней сдался Макк с оставшимися 30 тысячами. Первый этап стратегического замысла Наполеона завершился полной и бескровной победой.

Теперь представлялось вероятным, что пруссаки тоже мобилизуются против французов. Это укрепило Наполеона во мнении, что самым лучшим планом было бы смелое молниеносное наступление, и 26 октября армия снова двинулась вниз по Дунаю к Вене. Но солдаты устали, погода была холодная, и впереди находилась 65-тысячная армия Кутузова. Этот поход был уже не прогулкой, а сопровождался боями. Наполеон хотел окружить Кутузова, но русские, хотя и замедляли продвижение французов, в то же время уклонялись от соприкосновения. В Вену вошли 14 ноября, получив ценные военные припасы. Но примерно в это время Наполеон получил известие о Трафальгаре. Его армия находилась в центре враждебной Европы, и представлялось, что он не сможет поймать Кутузова до того, как тот получит подкрепление в лице второй русской армии, а возможно, и прусской армии. Дело выглядело так, что Наполеон попал в западню.

Но он заготовил собственную западню в Моравии. Это была легко обороняемая страна, и он остановился здесь, чтобы дать отдых армии, в то же время ища способ спровоцировать противника напасть на него. Он видел, что находившаяся теперь в Ольмюце русско-австрийская армия непрерывно наращивала силы. Она уже насчитывала 85 тысяч человек, к тому же из Польши ожидалось еще 60 тысяч и существовала возможность прорыва на помощь им через Альпы 80 тысяч австрийцев. С другой стороны, пруссаки едва начинали становиться под ружье и у Наполеона было около месяца для игры. Его план заключался в том, чтобы соблазнить русских напасть на него, показав слабый фронт. Кутузову дали возможность увидеть не более 50 тысяч в Брюнне. Но в действительности еще более 20 тысяч под командованием Бернадотта и Даву находились в резерве, рассредоточенные корпусами в 40 – 60 милях позади, но готовые подойти в течение суток. Противник мог счесть, что у него численное преимущество два к одному, тогда как силы были почти равны.

Примерно после 21 ноября Наполеон укрепился в своих намерениях и в общих чертах обдумал тактический подход к намечаемому сражению. Территория между Брюнном и Ольмюцем представляла собой четырехугольник. Северная сторона этого участка ограничивалась прямой линией лесистых возвышенностей, известных как Моравские горы. Южнее параллельно холмам проходила главная дорога, поворачивавшая на юго-запад к находившейся в трех милях деревне Аустерлиц. С гор текли два ручья, сливавшиеся чуть южнее дороги, образуя заболоченную речушку Гольдбах, которая текла на юг, где впадала в заболоченные озера, образующие южный край участка. Вдоль Гольдбаха располагались семь деревень. Речушка не являлась препятствием, но делила территорию пополам. К западу от нее раскинулась плоская равнина, достигавшая хорошо укрепленного городка Брюнн, находившегося в руках французов. К востоку от Гольдбаха было плоскогорье, называвшееся Працен, которое начиная от речки постепенно поднималось до высоты 350 футов и более круто спускалось с другой стороны. Наполеон решил разместить свои силы, базировавшиеся на Брюнн, на восточном берегу Гольдбаха. Сосредоточившиеся в Ольмюце союзники вряд ли устояли бы от соблазна попытаться отрезать французов от Вены и не дать отойти к юго-западу, напав на правый фланг. Наполеон намеренно обнажил свои коммуникации с Веной и собрал свои силы на дороге и у подножия гор, чтобы еще больше усилить у союзников соблазн крупными силами обойти его правый фланг. Он был уверен, что, если только они заглотают наживку, он сможет нанести им сокрушительное поражение на территории по собственному выбору.

В лагере союзников, где командование взял на себя царь Александр I, шли большие споры относительно целесообразности наступательного боя. Кутузов убеждал, что добиться всего можно путем оттягивания сражения до подхода подкреплений и что тем временем силы французов еще больше истощатся. Но Александра, молодого и тщеславного, льстивые придворные убедили, что он действительно поймал Наполеона в западню. После многомесячных переходов русские войска были в плохой физической форме, правда, они все равно оставались превосходными солдатами – в 1799 г. русские под командованием Суворова словно тараном выбили французов из северной Италии. Разработка диспозиции была возложена на генерал-квартирмейстера австрийского штаба Вейротера.

Наступление союзников началось 1 декабря, и к вечеру Вейротер в общих чертах изложил свой тактический замысел. У союзников было почти 90 тысяч человек, в большинстве своем русские, и 278 орудий. План состоял в том, чтобы подойти к французскому правому флангу с северо-востока, головная часть армии форсировала Гольдбах между Тельницем и Сокольницем и затем разворачивалась тремя колоннами, чтобы атаковать фланг французов с юга. Четвертая колонна должна была вступить в бой с французами со стороны Працена, а севернее еще один корпус будет сдерживать французов на дороге. Ночью 1 декабря Кутузов и еще несколько русских старших офицеров напились – вряд ли хорошее начало для сражения.

К 1 декабря, когда Наполеон был уверен, что противник продвигается, корпус Бернадотта уже прибыл к нему, а Даву был в пути. Во второй половине дня император в зелено-бело-красной форме гвардии полковника конных егерей и развевающемся на ветру сером рединготе произвел смотр армии. Он, несомненно, сам создавал легендарное представление о себе. Не обращал внимания на неряшливую внешность своих солдат, но многократно проверял исправность оружия. Французские силы насчитывали 61 тысячу боеспособных солдат и офицеров и 139 орудий. Хотя силы Наполеона уступали противнику в численности, они занимали прочные позиции для предстоящего сражения, а сам он имел то преимущество, что ему был известен план противника, и он знал, что план этот плохой – потому что он сам его навязал. В центре, напротив Працена, имея сильный резерв, командовал Сульт. На левом фланге были Ланн с Мюратом, располагавшие большинством кавалерии. Справа находился Даву. Вечером Наполеон выпустил обращение к армии, в котором излагал свой план: «Позиции, которые мы занимаем, – прочные, и, если противник станет обходить меня с правого фланга, он откроет мне собственный фланг». Ночью, когда сообщили, что русские по-прежнему двигаются на юг, он слегка переместил вправо часть находившихся в центре войск.

После наступления темноты произошел любопытный случай. Где-то загорелась солома, и несколько французских солдат раздули пламя, думая, что отмечается годовщина коронации императора. Пламя бушевало некоторое время под восторженные возгласы выражавших преданность Наполеону 30 тысяч солдат.

2 декабря сражение развивалось так, как того хотел Наполеон. Атака союзников была энергичной и упорной, но топорно подготовленной и плачевно направлявшейся. Располагая минимальными силами, Даву удерживал правый фланг весь день. Туман скрывал французский центр, пока смешанные боевые порядки Сульта – цепи стрелков, артиллерия, развернутые силы и колонны – не атаковали русских во фланг у Працена, что явилось для них полной неожиданностью. Все утро союзники оказывали давление на правый фланг, но французы получше закрепились в центре и разрезали неприятельскую армию надвое. Последним завязалось сражение на севере, и здесь также тяжелая борьба велась на равных. Кавалерия Мюрата, действовавшая между левым флангом и центром, к полудню отрезала правый фланг союзников от центра, и русские здесь начали медленно отходить. Сам Наполеон к этому времени находился у Працена, и две дивизии из его центра оттесняли остатки терпящего поражение русского центра по восточному склону. Теперь оставалось только снять давление на правый фланг и обеспечить разгром союзников во всех точках. У Працена была отбита последняя отчаянная атака русской императорской гвардии. После этого французский центр повернул против левого фланга союзников. Часть русской пехоты стала пробиваться на юг, другие утонули в озерах, где под ними лопнул лед, большинство попало в плен. Хотя левый фланг противника был захвачен, правому не помешали отойти в порядке – не получивший никаких приказов Мюрат не решался полностью оставить центр и окружить фланг неприятеля. К 5 часам пополудни огонь прекратился. В общей сложности союзники потеряли 27 тысяч человек и 180 орудий. Французские потери составили 7 тысяч.

Ближайшим следствием Аустерлица было выпадение Австрии из коалиции. В 1806 г. Пруссия попыталась помешать Наполеону окончательно утвердиться во всей Германии и, все еще лелея воспоминания о былой славе Фридриха Великого, мобилизовала 130-тысячную армию. За продолжавшуюся три недели кампанию, после двойного поражения под Йеной и Ауэрштедтом и стремительного преследования Наполеоном прусских войск и захвата Берлина, пруссаки были сокрушены. В следующем году французы, теперь воевавшие на северо-востоке Европы, одержали трудную победу в кровопролитном сражении с русскими у Эйлау. В июле 1897 г. Наполеон разбил их снова при Фридланде, где они потеряли 25 тысяч человек, и царь счел за лучшее прийти к соглашению.

Победы 1805 – 1807 гг. вознесли Наполеона на вершину фортуны. Отныне и до 1812 г. он становится хозяином европейской империи, раскинувшейся от Севильи до Варшавы и от Неаполя до Балтики, – в полмиллиона квадратных миль с 44 миллионами подданных. На большей части этого пространства появились чрезвычайно полезные и выдержавшие проверку временем нововведения: равенство перед законом, отмена крепостного права, религиозная терпимость, гражданские права для евреев, светское образование, единые системы правосудия, дорожное строительство, единые таможенные районы, национальные армии.

Однако проблема Британии все еще оставалась нерешенной, и в ноябре 1806 г., властвуя над всей Европой, Наполеон начал против своего заклятого врага полномасштабную экономическую войну. В берлинских декретах объявлялась блокада Британских островов, всякая торговля с ними запрещалась, все товары, перевозимые между Британией и ее колониями, подлежали конфискации. Коль не получалось иначе, Наполеон намеревался «покорить море могуществом на суше». В ответ на встречные действия англичан Наполеон расширил действие континентальной блокады. Но пока Британия господствовала на морях, Наполеон не мог отрезать ее от поставок продовольствия и сырья из колоний и принудить голодом к капитуляции.

Начало падения Наполеона можно искать почти на любом этапе его карьеры. Его, пожалуй, можно отнести к роковому моменту неумеренных честолюбивых излияний после победы при Лоди в 1796 г. Возможно, ошибка была совершена в 1801 г., когда он навязал Австрии унизительный Люневильский мир, вместо того чтобы прийти с ней к соглашению и объединить силы для разгрома Англии. Может быть, учитывая его гениальность, он не совершил ничего неблагоразумного до тех пор, пока не закружилась голова от побед при Аустерлице и Йене и он не встал на обманчивый путь завоевания мира, включая вторжение в Испанию и поход на Москву. В 1812 г. он был позорно изгнан из России, но к 1813-му у него была новая армия. В 1813 г. он потерпел первое личное поражение в битве у Лейпцига, а в 1814 г. ему пришлось защищать границы самой Франции. К тому времени требования воинской повинности и явная эгоистичность его честолюбивых замыслов привели к утрате поддержки французского народа. Но Австрия все еще предлагала хорошие условия, и даже на этом этапе не все было потеряно. Его кампания в тот год была одной из самых блестящих: он неоднократно вызывал разногласия в рядах врагов и разбивал их по одному. Гений Наполеона не отказывал ему до 1815 г., и трудно отчетливо проследить его политический закат. Сам Наполеон приписывал свое крушение «испанской язве».

Победные торжества 1806 г. портила одна небольшая неудача, послужившая толчком для цепи событий, подточивших силы Наполеона и подбодривших его врагов. В 1806 г. Португалия отказалась признать континентальную блокаду. Как и большинство других европейских стран, она не хотела жить под господством Франции и желала торговать с Англией. Но в отличие от большинства она сопротивлялась. В 1807 г. Наполеон послал на Пиренейский полуостров армию во главе с Жюно, и на следующий год испанский король был предательски низложен. Это породило ненависть испанского и португальского народов, и с тех пор французские войска стали допекать партизаны, испанские нерегулярные войска ежедневно уничтожали около сотни солдат. Европа была поражена, когда в Байлене испанцам сдались две французские дивизии. Такова была обстановка на полуострове в 1808 г., когда там высадились британские экспедиционные войска под командованием сэра Джона Мура.

Поначалу Наполеон взял на себя командование в Испании, и ему почти удалось окружить в Корунне контингент Мура. Но события в других местах Европы потребовали от человека, чье нахождение во главе армии, по оценке Веллингтона, было равнозначно присутствию 40 тысяч человек, покинуть полуостров, куда он больше не вернулся. До сих пор единственным реальным вкладом Англии в военные усилия ее континентальных союзников были денежные субсидии. Но теперь, при наличии мощной народной поддержки и надежных морских коммуникаций, британцы смогли наконец получить реальный плацдарм на континенте. В августе 1808 г. сэр Артур Уэлсли, впоследствии герцог Веллингтон, высадился с 13 тысячами войск в Португалии и нанес поражение французам у Вимейро – только из-за глупости вышестоящего начальства Веллингтона Жюно по подписанному в Синтре акту о капитуляции едва смог вызволить свою армию.

Веллингтон родился в аристократической ирландской семье в 1769 г., в один год с Наполеоном. Образование получил в Итоне, где подавал определенные надежды в математике и музыке. В 1787 г. поступил на службу в армию, не по призванию или юношескому честолюбию, а по семейным соображениям, ибо это была обычная карьера для менее одаренных младших сыновей. В полку бывал редко, но в 1796 г. отправился в Индию. Здесь принялся осваивать свое ремесло, изучать труды лучших авторитетов военной науки и обстоятельно знакомиться с Индией. В то время, как говорили, он бывал «веселым, непринужденным и открытым в среде близких друзей, но довольно сдержанным в обществе». Всегда отличался остроумием, но со временем все больше прятал чувства за неприступной внешностью. Апатичность или душевные волнения подавлялись железной самодисциплиной. Похоже, им скорее двигало не честолюбие, а подлинное чувство долга.

В Индии он получил основательную военную подготовку и оставил о себе добрую славу. Ни одному британскому военачальнику раньше не удавалось найти тактические приемы борьбы с конными полчищами маратхов, а Веллингтон нашел ответ в развернутых боевых порядках. Хорошо организованные линии снабжения позволяли ему проникать далеко в глубь враждебной территории и обеспечивали маневренность, когда он туда проникал. Наиболее примечательными боевыми операциями были штурм одного из самых мощных укрепленных пунктов Индии – Ахмеднагара и победа в кровопролитном сражении у Ассайе в 1803 г.

В 1805 г. после девятилетнего пребывания в Индии он возвращается в Англию. Хотя приобретенная в Индии добрая слава ничего не значила дома, он накопил там ценный опыт – сражений с превосходящим по численности противником, организации снабжения, форсированных маршей, осадных действий и терпения во взаимоотношениях с трудными союзниками. В 1805 – 1808 гг. он посвятил себя политике, был главным секретарем по делам Ирландии. Скорее политические интересы, а не положение в армии стали причиной его следующих назначений. После успехов на Пиренейском полуострове в 1808 г. Веллингтон в 1809 г. снова вернулся туда, получив под свое командование 21 тысячу человек.

Английская армия того времени во многом отличалась от французской. Что важнее всего, она была не национальной, а немногочисленной старомодной профессиональной армией, которую военные теоретики списывали со счета как устаревшую. Характерна разница в карьерах Веллингтона и Наполеона. Офицерские чины в британской армии приобретались за плату или по протекции и обычно доставались только лицам благородного происхождения. Если не считать шестимесячной подготовки и необязательного знакомства с несколькими инструкциями, большинство офицеров были необученными. Нельзя сказать, что солдаты рекрутировались из криминальных слоев, но в целом это были не лучшие представители населения. Тем не менее, несмотря на известный дилетантизм и социальную пропасть, существующая система действовала. Дисциплина, порой жестокая, обычно обеспечивалась доброй волей, и армия была боеспособной. Положение менялось к лучшему и в прошлом, а в 1803 г. в своем военном лагере в Шорнклиффе генерал Мур революционизировал вопросы поддержания дисциплины и боевой подготовки, опираясь не на принуждение, а скорее на взаимное сотрудничество и повышением боевого духа и мастерства доказывая, что такой порядок лучше. Административным главой армии был герцог Йоркский, способный военачальник, основавший военное училище и штабной колледж и поощрявший способных молодых офицеров.

Сам Веллингтон на полуострове придавал большое значение состоянию и боевой подготовке своей армии. Финансы, транспорт и снабжение были сферой деятельности его компетентного генерал-интенданта Кеннеди, у которого практически никогда не иссякали запасы обмундирования, продовольствия, кухонных принадлежностей, палаток, одеял и денег. В отличие от французов британцы применяли складскую систему снабжения и платили за произведенные в стране продукты; это была разумная политика, поскольку обеспечивала поддержку местного населения в районах боевых действий, а в 1814 г. даже на юго-западе Франции. Целью введенной Веллингтоном строгой дисциплины было отчасти предупреждение излишеств в солдатской среде, таких, как пьянство, причинявшее вред здоровью. Начальник медицинской службы Макгригор пользовался полной поддержкой командующего (в отличие от барона Ларрея у Наполеона). Кроме того, также в отличие от Наполеона, Веллингтон считал нужным хорошенько учить солдат пользоваться оружием.

До войны на полуострове основными единицами британской армии обычно были бригада или полк. Гордость давними полковыми традициями была одним из важнейших факторов поддержания на высоте боевого духа – важной проблемы, поскольку после Семилетней войны у армии было мало успехов на поле боя. Веллингтон ввел дивизионную систему. Дивизия была самостоятельным соединением, включавшим все рода и службы войск и в случае необходимости способным действовать отдельно от главных сил. Чтобы увеличить на полуострове численность своих войск, Веллингтон включил в британские дивизии португальские бригады, как правило в соотношении одна португальская бригада, включавшая британских офицеров, к двум британским. Со временем было сформировано десять дивизий, среди более известных командиров дивизий были Хилл, Грэм, Пиктон и Крауфорд. Веллингтон был также инициатором создания первого британского инженерного корпуса и военной полиции.

Веллингтон создал действенную штабную систему и эффективную разведывательную сеть. Существовало тесное взаимопонимание с генерал-квартирмейстером Мэрреем, который не только ведал организацией лагерных стоянок и разработкой маршрутов передвижения, но и отвечал за топографическую разведку и был неоценимым помощником в стратегическом и тактическом планировании. К другим штабным работникам, с которыми Веллингтон, видимо, общался ежедневно, относились генерал-интендант, генерал-адъютант, генеральный инспектор госпиталей, командующий артиллерией и командующий инженерными войсками. Веллингтон не уступал Наполеону в тщательности подготовки операций и тоже был способен выполнять огромный объем работы. Пожалуй, он умел лучше возлагать на других поручения, и его рабочая группа была более довольна и предана своему начальнику, чем помощники Наполеона. Но у Веллингтона, в отличие от Наполеона и Блюхера, не было начальника штаба. Штабную работу, которую обычно возглавлял один человек, делили между собой три должностных лица – заведующий штабным делопроизводством, генерал-адъютант и генерал-квартирмейстер.

Кроме подготовки в своих рядах, Веллингтон придавал большое значение разведывательной информации о противнике. Позднее он говорил, что, по его мнению, своим успехом он во многом обязан тщательному изучению того, что происходило «за бугром». Соответственно, Веллингтон создал хорошую разведывательную службу. В начале войны на полуострове не было надежных карт, но персонал Мэррея в тех районах, что имели значение, понемногу исправил положение. Передвижениям армии предшествовала обстоятельная разведка. Ежедневно вперед высылались конные разъезды и отдельные офицеры; их задачей было разведать территорию и обнаружить расположение противника. Среди местного населения новости распространялись быстро, и обычно надежные сведения было нетрудно, за мзду, получить в партизанских отрядах и в деревнях. По всему полуострову была создана сеть «доверенных лиц». Вся собранная таким образом разведывательная информация докладывалась лично Веллингтону, который требовал максимальной достоверности.

Стратегию Веллингтона на полуострове обусловливало численное превосходство противника. Он начинал с 21 тысячи человек, и численность его армии никогда не превышала 80 тысяч. У французов редко было менее 250 тысяч, командовали у них Массена, Мармон или Сульт. Веллингтон держался за Португалию как существенно важную базу операций. Португалию надлежало удерживать и при возможности оттуда наступать. Мур считал, что Португалия незащитима, но Веллингтон с этим не соглашался. В гористой границе Португалии было пять проходов, но он считал, что при поддержке испанцев и португальцев можно было создать надежный оборонительный район. Прежде всего было необходимо очистить страну от французов, во всяком случае на время, чтобы создать оборонительные укрепления. Сульта атаковали и разбили при Опорто, и Веллингтон продвинулся в Испанию. Его испанские союзники по глупости дали себя разбить и потеряли южную Испанию, однако Веллингтон одержал победу у Талаверы и затем вернулся в Португалию.

К зиме 1809/10 г. более чем когда-либо стало ясно, что французы, торжествующие победы в Австрии и Испании, сосредоточат крупные силы, чтобы покончить с армией Веллингтона в Португалии. Из Англии прислали подкрепления численностью в 10 тысяч человек, послать больше не было возможности. В 1810 г. он решил встать ближе к границе, но кроме того подготовил чрезвычайно мощные оборонительные позиции у Лиссабона – линии Торрес-Ведрас. Оборонительные сооружения строили португальские рабочие под руководством английских инженеров: две линии поддерживавших друг друга батарей и редутов, протянувшиеся на 30 миль по холмам между рекой Тежу и морем.

В мае 1810 г. Массена, возглавивший французскую португальскую армию, начал наступление с целью загнать Веллингтона в море. Веллингтон устоял перед соблазном удержать испанские приграничные крепости, и в сентябре, когда Массена с 72-тысячной армией тремя путями вступил в Португалию, Веллингтон со своим 49-тысячным войском отступил. Он решил дать бой у реки Мондего и здесь, на горном хребте Бусако, разбил Массена.

Веллингтон, как и в других областях полководческого искусства, умело владел тактикой. Наполеон и Веллингтон в равной мере полагались на огневую мощь, их войска, по существу, применяли одни и те же мушкеты со штыками, которые британцы прозвали «Браун Бесс» («Смуглая Бесс»). Разница заключалась в том, что войска Веллингтона были достаточно хорошо дисциплинированы и обучены держать развернутый строй перед французскими колоннами. В этом случае было легко подсчитать, кто одержит верх, поскольку их огневая мощь превосходила мощь противника по крайней мере в четыре раза. Веллингтон обычно выстраивал главные силы пехоты развернутым строем в две линии, располагая их на обратном склоне хребта, тем самым скрывая свои силы от глаз и огня артиллерии противника. Перед основным строем развертывались одиночные стрелки, а фланги защищались артиллерией и кавалерией. Таким было расположение войск на хребте Бусако. Веллингтон не применял, как Наполеон, массированную артиллерию, хотя маневренность английской артиллерии на конной тяге произвела на французов впечатление. Поскольку конница была немногочисленной, он обычно не преследовал противника после победы.

Впечатление, которое армия Веллингтона производила на атакующего противника, описывал Бюжо, впоследствии французский маршал:

«Англичане обычно занимали хорошо продуманные позиции, в известной мере господствующие над местностью, и показывали только часть своих сил. Сначала происходила обычная артиллерийская подготовка. Вслед за тем, вскоре, в большой спешке, без изучения позиций, без того, чтобы остановиться и посмотреть, нет ли возможности для атаки на флангах, мы маршировали прямо вперед, беря быка за рога. Отойдя на 1000 ярдов от своих позиций, солдаты оживлялись, переговаривались между собой, ускоряли шаг, колонна начинала понемногу расстраиваться. Англичане с мушкетами к ноге продолжали хранить молчание, их непоколебимый строй казался длинной красной стеной. Эта неподвижность неизменно оказывала действие на молодых солдат. Вскоре с криками «Да здравствует император! Вперед! В штыки!» с поднятыми на стволах мушкетов киверами мы подходили еще ближе. Колонна начинала сдваивать ряды, ряды путались, возбуждение создавало суматоху, по мере приближения мы открывали огонь. Даже когда мы приближались на 300 ярдов, английский строй с мушкетами к ноге по-прежнему хранил молчание и оставался недвижимым, казалось, там не замечали готового вот-вот начаться штурма. Контраст был поразительный. Каждый из нас внутренне чувствовал, что противнику давно пора открывать огонь, а он так долго откладывался, что, когда начнется, будет очень неприятно. Пыл остывал. Нашим сознанием овладевала моральная власть ничем не поколебимого (пусть даже кажущегося) упорства над беспорядком, усугубляемым гвалтом. В этот момент крайнего возбуждения стоявшие стеной англичане брали оружие к плечу, неизъяснимое ощущение приковывало многих наших солдат к месту, они открывали огонь. Непрерывные дружные залпы противника выкашивали наши ряды. Неся огромные потери, стараясь прийти в себя, мы поворачивали назад. И тут тишину разрывало троекратное «ура» наших противников, при третьем они висели у нас на плечах, подстегивая наше беспорядочное бегство».

После победы на Бусако Веллингтон, к недоумению собственной армии и неприятеля, продолжил отступление. Массена следовал за ним до рубежей To??ec-Ведрас, но здесь он был окончательно остановлен. Всю зиму 1810/11 г. армии стояли лицом к лицу. Британцы были надежно защищены и хорошо снабжались; французы находились далеко от своих баз и были не в состоянии оказать какое-либо воздействие. В марте 1811 г. Массена отступил и Веллингтон начал долгое медленное продвижение вперед, которое через три года привело к победе. В 1811 – 1812 гг. в итоге длительного маневрирования и не упуская из виду сохранение португальской оперативной базы он дошел до пограничных районов Альмейда, Сьюдад-Родриго и Бадахос. Британцам способствовали разногласия между французскими маршалами и присылаемые аж из Москвы невразумительные указания Наполеона, но успех операций положительно принадлежит Веллингтону и его солдатам. Его оборонительный талант и умелое маневрирование еще не означали, что в благоприятный момент сражения он способен нанести серьезный удар. После двух выдающихся побед, при Саламанке в 1812 г. и при Виттории в 1813-м, он в конечном счете очистил полуостров от захватчиков.

Глубокий ущерб от побочных военных действии в Испании, сказавшийся на судьбе Наполеона, в чем он и сам долго пытался убедить себя, был многогранным. Они серьезно истощили его военные ресурсы. Например, если бы он в 1809 г. не отвлек войска на полуостров, то смог бы избежать отпора, полученного у Эслинга. Армия Веллингтона проникла в 1814 г. в юго-западную Францию в тот момент, когда Наполеона оттесняли внутри собственных границ на северо-востоке. Кроме того, упорная борьба и успехи народов Испании и Португалии придавали мужества Европе. Немцев подчинили страхом и силой, но начиная с 1808 г. возник мощный всплеск национализма, направленный против чужестранцев-французов. Александр тоже рассорился с Наполеоном, и в 1812 г. русские во время московской кампании нанесли ему величайшее поражение, уничтожив большую часть первоначальной «Великой армии». (Одно из главных правил войны: «Не ходи на Москву» – Гитлер им пренебрег и пожалел об этом.) В 1813 г. последовал Лейпциг. В 1814 г. – отречение, и в мае этого года император прибывает на Эльбу.

Но истории этого было мало. В 1815 г. Наполеон возвращается. Свое последнее решившее судьбу поражение он потерпел при Ватерлоо от союзных армий под командованием Веллингтона и Блюхера. Интересная мысль: чьи ошибки были грубейшими – Веллингтона или Наполеона? Вечером 15 июня Веллингтон танцевал на балу в Брюсселе, который давала герцогиня Ричмондская, – его армия не была развернута в боевые порядки и не была готова к внезапному нападению, хотя Наполеон со своей армией, перейдя утром границу, находился в пределах досягаемости. Пользуясь полным преимуществом внезапности, Наполеон расположил армию между армиями Веллингтона и Блюхера, которые находились слишком далеко друг от друга, чтобы оказать совместное сопротивление, если бы Наполеон не замедлил развить инициативу. Но он не воспользовался моментом. Если когда-либо победа была так близка, то 15 июня Наполеону достаточно было протянуть руку, чтобы овладеть ею. Веллингтону за создавшуюся ситуацию оставалось винить лишь самого себя. Такая небрежность была почти немыслима для видного полководца. И тем не менее, спустя три дня из-за целой цепи ошибок и оплошностей удача французов сменилась катастрофой, винить за которую можно только Наполеона. Я читал, как позднее он писал, что, «несмотря ни на что, это сражение должен был выиграть я». И он вполне мог одержать победу, если бы всеми своими силами стал преследовать пруссаков после Линьи и доконал армию Блюхера, чтобы та уже не могла появиться на поле боя как боеспособная сила. Сражение шло на равных, но его исход, по словам Веллингтона, решило то, что «Наполеон... передвигался по-старому, колоннами, и был отброшен по-старому».

После 22 лет войны в Европу пришел мир. Наполеон был сослан на остров Святой Елены, где и скончался в 1821 г. Веллингтон продолжил политическую карьеру – с 1828-го по 1830 г. он был премьер-министром, добился политических прав католикам. Подобно своему побежденному покойному противнику, Веллингтон все больше и больше становился легендой. Умер он в 1852 г.