История в историях

ПЕРВЫЕ ПРИЗНАКИ СОВРЕМЕННОЙ ВОЙНЫ

В XIX столетии целые общества полнее чем когда-либо прежде готовили себя к войне, армии оснащались куда более мощным оружием. Новые способы ведения войны получали развитие в Европе и Америке, но проникали во все уголки мира. В Европе 1815 – 1848 гг. фактически были промежутком относительного мира. Однако в это время наблюдались общие явления, которые имели прямое отношение к возникновению современной войны. Укоренялись идеи империализма и национализма. Рост населения и появление технических новинок в промышленности порождали революционные изменения в организации и оснащении армии. Новые средства связи ускорили общий темп жизни. Появились военные теоретики и политики, пытавшиеся дать объяснение этим явлениям и использовать их в своих интересах. Отдельные попытки применить новые способы военных действий наблюдались в первое десятилетие после 1848 г. И наконец, в Гражданской войне в США (1861 – 1865) и во Франко-прусской войне новые способы и средства предвосхитили войны XX века.

Самой важной предпосылкой явился рост населения – с 1830-го по 1870 г. население Европы возросло на 30 процентов. Масса населения означала массовое производство вооружений и массовые армии. Огромный рост численного состава создавал новые проблемы транспортировки и снабжения, а также тактические проблемы. Еще одним новым фактором стало усиление влияния общественного мнения, с чем приходилось считаться военачальникам и политикам. Избыток населения побуждал к империализму.

Выйдя победительницей из Наполеоновских войн, Британия после 1815 г. становится сильнейшей державой, к тому же возглавляет «промышленную революцию». Ее устраивало, чтобы мир жил в мире. Английский военный флот, не оспариваемый никем после Трафальгара, взял на себя миссию поддержания «Пакс Британника». Открывая в 1851 г. в Британии «Великую выставку», принц Альберт высказал убеждение, что вскоре будет достигнуто «единство человечества», а последователи философа Сен-Симона превозносили инженеров и финансистов как столпов нового и по своей природе мирного общества.

Правда, между 1815-м и 1848 гг. боевых действий нельзя было полностью избежать; национализм вкупе с романтизмом и либерализмом находили выход в многочисленных восстаниях и мятежах. Большинство их подавлялось великими автократическими державами. Однако греков в их борьбе за независимость от Оттоманской империи поддерживал не один Байрон, но и британский флот под командованием сэра Эдварда Кодрингтона. В 1827 г. морская мощь Турции и Египта была уничтожена в Наваринском заливе. Терпимо относились и к движению южноамериканских стран за освобождение от испанских и португальских уз. Война в Южной Америке продолжалась 15 лет, во время нее на плоскогорьях Перу и Боливии шли тяжелые бои. После более чем двухлетней подготовки Сан-Мартин вторгся в Чили со стороны Высоких Анд. Операция проводилась в труднейших условиях и растянулась по фронту на 500 миль. С большой точностью сосредоточив свои силы, он в феврале 1817 г. у Чакабуко застал противника врасплох. Затем с помощью флота, которым командовал бесстрашный эксцентричный английский моряк Томас Кохрейн, было освобождено Перу. Одновременно на севере Боливар с разношерстной армией иностранных легионеров совершил переход через жаркие топкие долины Ориноко и суровые безлесные плоскогорья Анд. Героизм «либераторов» («борцов за освобождение») вызывает в памяти подобный же героизм конкистадоров. Но боевые действия были далеки от современных.

То же в целом справедливо и в отношении империалистических войн. В течение всего этого периода граница США во имя «очевидной неизбежности» продвигалась через Северную Америку на запад, сопровождаясь многочисленными боями главным образом с индейцами и мексиканцами. К широко известным эпизодам относятся оборона Аламо (1836 г.) и оборонительные бои 7-й кавалерийской бригады Кастера с сиу и шайенами у реки Литтл-Биг-Хорн (1876 г.). В Южной Африке в 1830-х и 1840-х гг. теснимые англичанами от мыса Доброй Надежды на север буры оказались втянутыми в хаотические стычки с воинственными племенами банту. Зулусы под водительством Чаки сплотились во внушающую страх военную силу, но его преемник Дингаан впоследствии потерпел сокрушительное поражение от буров во главе с Преториусом на реке Блад-Ривер. Кровопролитные бои проходили и в Новой Зеландии, прежде чем британцы смогли в 1860-х гг. покорить народ маори. В Индии британские войска постоянно находились в действии, а с началом в 1837 г. первой афганской войны наступил новый этап боевых действий и завоеваний, продолжавшийся два десятка лет. Надо было надежно защитить северо-западную границу. В 1843 г., после того как Чарльз Нейпир с тремя тысячами солдат, возможно, в самой блестящей операции в индийской истории разгромил у Миани 20 тысяч белуджей, Синд перешел под контроль англичан. Операции по подавлению мятежа туземной армии Ост-Индской компании в 1857 – 1858 гг. послужили поводом для ряда заметных военных достижений, в частности зачистки центральной Индии сэром Хью Роузом. Британцы также были впереди и в общем соперничестве европейских держав за эксплуатацию Китая, где в 1839 – 1842 гг. была развязана опиумная война. Продвижение России на Кавказе сдерживало упорное сопротивление мусульманских партизан во главе с Казимуллой и Шамилем, но она следовала той же очевидной неизбежности и в своей экспансии в Туркестане и Сибири.

Столкновение европейского и туземных способов ведения войны показало, что численность и храбрость не могут взять верх над превосходящими оружием и дисциплиной. Коренные народы остального мира начали поэтому европеизировать свои способы ведения войны – как Ли Хунчжан, обучавший армию хуай расправляться с тайпинскими повстанцами. Эти войны давали возможность самим европейцам испытывать новую технику и новые идеи. Но в основном развитие происходило в Европе и в старой части Соединенных Штатов.

В Европе после 1848 г. национализм снова был на подъеме. Дипломатическое равновесие нарушалось по мере того, как державы завистливо поглядывали в сторону загнивавшей Оттоманской империи, а объединение Италии, а также Германии угрожало положению Франции. За 17 лет имели место четыре крупных войны: Крымская война (1853 – 1856) Англии, Франции и Турции, объединившихся против России; Итальянская война 1859 г., в которой главными соперниками были Франция и Австрия; Прусско-австрийская война 1866 г. и Франко-прусская война 1870 – 1871 гг. На европейских войнах теперь сказывалось влияние военных теорий Жомини и Клаузевица, промышленной революции и демографического взрыва.

Как я уже отмечал, военная теория в XIX в. должна была учитывать явления фундаментального значения: чрезвычайно возросшее население и национализм, быстрая передача сообщений, изобретения в области техники и массовое производство. Книга Клаузевица «О войне» вышла в 1832 г., а «Очерки военного искусства» Жомини – в 1837-м. Оба мыслителя размышляли над тем, что они видели в Наполеоновских войнах. Их взгляды оказали глубокое влияние на военную мысль того времени и первых лет XX столетия.

Труд Жомини представляет собой технический анализ ведения войны, основанный на исследовании опыта Фридриха и Наполеона. Он фактически возвращает военную мысль назад в XVIII в. – подход, который многие профессиональные военные находили простым и надежным. В книге излишне много внимания уделяется «математике» в ущерб психологии. Так войну не выиграешь – Жомини упускает из виду факторы неизвестного и неожиданного. В войне определенно лишь одно – что нельзя ничего ожидать с определенностью.

Клаузевиц, с другой стороны, осознавал, что войну нельзя понять в отрыве от экономических и общественных предпосылок, от мотиваций политиков и людских побуждений. Но некоторые его идеи оказали катастрофическое влияние. Он утверждал, что первостепенная цель военного руководства – уничтожение вооруженных сил противника и что лучшим средством для этого служит прямое нападение. «Не слушайте генералов, побеждающих без кровопролития». Возможно, из-за того, что он писал исходя из позиций Германии, Клаузевиц проглядел фактор господства на море. Кроме того, рассматривая передвижение войск с точки зрения потенциального сосредоточения сил, он не выходил за рамки простого перемещения массы людей. Он писал, что «для стратегии нет более настоятельного и простого правила, как сохранять сосредоточение войск». В канун века механизации это утверждение, взятое вместе с замечанием, что «численное превосходство с каждым днем становится все более решающим», указывало катастрофичекий путь к методам наступлений напролом в войне 1914 – 1918 гг. Во многом здесь виноваты командующие, неверно истолковавшие мысли Клаузевица, выдернувшие поразившие их фразы из контекста. Но его язык и в самом деле чрезвычайно трудно понять – лично для себя я считаю это невозможным.

С промышленной революцией хлынул поток изобретений в области вооружений, защитных приспособлений и средств связи. На море парус уступил место пару. Британцы сопротивлялись этим переменам, потому что у них был самый мощный флот в мире, который много терял от любых перемен, так что нововведениям проложили путь меньшие морские державы, Франция и Соединенные Штаты. Швед Джон Эрикссон безуспешно пытался заинтересовать британское адмиралтейство в гребном винте, и в 1845 г. первый военный корабль с гребным винтом и паровыми машинами, «Принстон», развивавший скорость до 13 узлов, был построен в США. В 1840 – 1850-х гг. изменилось отношение и в военно-морских ведомствах Британии и Франции. С развитием бронированных кораблей потребовались более мощные двигатели, и в 1850-х гг. появились сложные, двух– и более цилиндровые, машины. К 1870 г. их мощность в лошадиных силах почти удвоилась, и в том же году британский военно-морской флот окончательно отказался от парусов. В 1820-х гг. французский полковник Пеан понял, что лучший способ сделать британский деревянный флот устаревшим – это обстреливать его снарядами вместо цельных ядер. Снаряд был, как минометная мина, наполнен порохом и взрывался посредством дистанционной трубки, но выстреливался более точно по более пологой траектории из орудия. В 1830-х гг. он был принят на вооружение французским флотом, за ним последовали английский и американский флоты. В ответ суда приходилось защищать броней, и в 1857 г. французы начали строительство броненосного морского флота. За ними последовала Британия.

Поскольку орудийные снаряды породили броню, орудийный огонь приходилось делать более мощным. Эрикссон создал вращающуюся орудийную башню, а к 1870 г. было разработано 7-дюймовое орудие. Тактика времен парусного флота теперь окончательно устарела, что во время Гражданской войны в США в 1862 г. продемонстрировал бой между «Мерримаком» и «Монитором». Плодом четвертьвекового развития боевых кораблей явился британский «Девастейшн», введенный в строй в 1875 г., – корабль, о котором писали, что это «достойное мысли Вобана неприступное фортификационное сооружение с бастионами, возведенными на способной вести бой угольной шахте». Водоизмещение 9330 тонн, 27 процентов веса за счет брони; выступающий вперед таран, четыре 35-тонных орудия в двух башнях с возможностью кругового обстрела; скорость 15 узлов. «Девастейшн» представлял собой небольшую по размерам цель и очень устойчивую орудийную площадку.

Следует отметить еще три изобретения из военно-морской области. В 1855 г. Россия впервые широко применила плавучие мины. В 1863 г. спущена на воду подводная лодка Бруна «Плонжер», а в 1864 г. в ходе Гражданской войны в США малые полупогружаемые аппараты южан, названные «Давидами», причинили серьезный ущерб судоходству северян. Кроме того, американцы экспериментировали с торпедами, самая первая «рыбообразная» торпеда была разработана в 1866 г. Пока военные флоты претерпевали изменения, Британия сохраняла свое положение сильнейшей военно-морской державы. Но стратегические условия войн XIX столетия не позволяли полностью раскрыться всем этим техническим достижениям.

Вдобавок ко всему началась гонка вооружений. Успехи в области металлургии, точного машиностроения и баллистики сделали возможным усовершенствование легкого огнестрельного оружия. Заряжавшиеся с дула мушкеты с кремневым замком эпохи Наполеона требовали для зарядки много времени, отказывали в плохую погоду и неточно стреляли. Первым усовершенствованием была замена кремневого замка ударным капсюлем, который не зависел от погоды. Большинство стран взяли его на вооружение к 1842 г. В то же время получили высокую оценку бившие точнее нарезные стволы, повсюду пробовали приспособить к заряжающимся с дульной части ружьям коническую пулю, так чтобы она захватывала нарезы. В 1850 г. офицер французской армии капитан Минье сконструировал пулю, которая при выстреле расширялась, заполняя нарезы; ее легко было заряжать, потому что не требовалось заколачивать с силой. В 1853 г. английская армия приняла на вооружение винтовку с модифицированной пулей Минье, которую применила в Крымской войне. Одним из явлений, спровоцировавших индийское восстание 1857 г., был распространенный слух о том, что патроны к новой винтовке Энфилда смазывались жиром коров, священных животных Индии.

Теперь винтовки стали бить дальше и точнее, но, пока они заряжались с дульной части, их скорострельность оставалась невысокой. Поэтому важнейшим достижением стало изобретение в 1839 г. Дрейзом устройства заряжания с казенной части. В 1842 г. пруссаки приняли на вооружение его модифицированный вариант и, к своему удовлетворению, испытали его в войне с Данией из-за Шлезвиг-Гольштейна (1848 – 1849). Преимущество винтовки, заряжающейся с казенной части, состояло в том, что она стала значительно скорострельнее и ею можно было без труда пользоваться из положения лежа. Дальнейшим усовершенствованием стало добавление магазина. Первой здесь была в 1860 г. Америка. В 1866 г. французы приняли на вооружение усовершенствованную модель, названную по имени ее изобретателя – Шаспо, дальнобойность которой возросла благодаря уменьшению калибра и уплотнению казенной части. Затем английский полковник Боксер изобрел латунную гильзу, которая, расширяясь, плотно закрывала казенник. В 1871 г. она была принята на вооружение в Англии для винтовки Мартини – Генри и за короткое время получила распространение в большинстве европейских стран. Ко времени Франко-прусской войны войска, как правило, были оснащены винтовками с дальностью прицельного огня 600 ярдов и эффективного огня 2000 ярдов, высокой скорострельностью и возможностью вести огонь лежа или из окопов.

Кроме того, в этот период крупные успехи были достигнуты в создании магазинного оружия, большей частью в Америке. В 1832 г. Самуэль Кольт запатентовал револьвер своей конструкции, преимущества которого были продемонстрированы в 1835 г. в боях с индейским племенем семинолов во Флориде. Кольт демонстрировал разновидности своих револьверов на Лондонской выставке 1851 г. и продал некоторые из них британскому морскому ведомству для Крымской войны. Приблизительно в это же время в Бельгии сконструировали пулемет, известную митральезу Монтиньи. Более удачный пулемет в 1862 г. создал в Америке Ричард Гатлинг. Он состоял из нескольких стволов, вращавшихся вокруг центральной оси. Магазин в виде бункера размещался над пулеметом, оттуда патроны поступали в перезаряжающее и выбрасывающее устройство. Пулеметчик вращал стволы с помощью ручки, скорострельность достигала 600 выстрелов в минуту. Пулемет применялся в Гражданской войне 1861 – 1867 гг.

На артиллеристов усовершенствование ручного огнестрельного оружия – капсюли, нарезные стволы, заряжание с казенной части – производило впечатление, однако до 1850-х гг. в артиллерии эти усовершенствования не нашли удовлетворительного применения. Заряжающие устройства с казенной части утяжеляли артиллерию и тем самым ограничивали маневренность. Большую трудность представляла разработка герметичного затвора, к тому же полное переоснащение артиллерии обходилось страшно дорого. Во Франции Наполеон III сохранил свои бронзовые, заряжавшиеся с дульной части орудия, модифицировав их по способу полковника де Болье применением глубокой нарезки ствола и стрельбы картечью. Они успешно применялись у Мадженты и Сольферино в 1859 г. В Англии Уильям Армстронг наконец нашел способ увеличить мощность орудия, не добавляя веса, и тем самым сделал выполнимой задачу заряжания с казенной части. 9– и 12-фунтовые орудия применялись во время боевых действий в 1860 г. Пруссия и Россия пользовались заряжавшимися с казенной части орудиями, произведенными на заводах Круппа в Эссене. Прусская артиллерия, слабая в 1866 г., к 1870 г. была полностью переоснащена. Но эти крупповские орудия оказались ненадежными, и в том же году британцы пришли к выводу, что заряжавшиеся с казенной части орудия слишком дороги и сложны, и вернулись к заряжанию с дульной части. Однако к 1900 г. технические трудности были преодолены, и к этому времени артиллерия фактически была такой, какая применялась в войнах 1914-1918-го и 1939-1945 гг.

Новые изобретения становились доступными скорее, чем когда-либо раньше. Главной чертой нового промышленного века было массовое производство для массовых рынков. Стремительно росла добыча угля, производство чугуна и стали. Примером нового типа промышленника был Самуэль Кольт – во время Гражданской войны в Америке Север закупил у него 35 тысяч револьверов, 113 980 мушкетов и 7 тысяч винтовок.

В XIX в. революционизировались и коммуникации. Улучшились дороги, а к 1850-м гг. широко развернулось строительство железных дорог. К 1855 г. в Германии при строгом государственном планировании было построено 5410 миль железнодорожного полотна, а в Америке с 1830-го по 1860 г. построено 30 тысяч миль железных дорог. Железнодорожные компании взяли на вооружение телеграф (1832 г.), и к 1850-м гг. кабельная сеть в Европе и Америке стала быстро расти.

Когда в середине XIX в. началась новая военная эра, нужно было находить практические ответы на главные вопросы. При огромном росте численности населения какими должны были быть принципы комплектования и подготовки личного состава? Все ли должны быть вооружены новым оружием и, если да, какой должна быть тактическая роль вооруженной винтовками пехоты и какой роль артиллерии? Какова роль конницы? Как готовить офицеров? Как скажутся на стратегическом планировании новые коммуникации, особенно железные дороги?

Военные руководители Европы не торопились вступать в новый век. Но и в 1830 – 1860-х гг. она не оскудела способными солдатами, такими, как Радецкий, 80-летний австрийский командующий в Итальянской войне 1848 – 1849 гг., и Гарибальди с его итальянским легионом краснорубашечников. Французская армия, дабы убедить себя в непобедимости, опиралась на легенду о Наполеоне и 30 лет успешных действий в Африке. Посланная в Алжир в 1830 г. первая экспедиционная армия, построенная в громоздкие колонны, попала в беду, столкнувшись с подвижными туземными войсками под командованием эмира Маскары Абделкадера. Но в 1836 г., после шестинедельной кампании Бюжо на западе Алжира, события приняли иной оборот. Он практиковал стремительные удары легковооруженных летучих отрядов, перевозивших припасы на вьючных животных. Его мысли о войне стали руководством для целых поколений солдат французской империи. В Африке родились новые полки – зуавы, спаги и другие, – а солдаты Франции сохраняли репутацию готовности к наступательному порыву. Живое воображение командующих, таких, как Бюжо и Канробер, резко отличалось от умонастроений британских и немецких генералов того времени. Во Франко-австрийской войне 1859 г. в Италии стрелковые формирования французской пехоты проявили поразительную маневренность и находчивость. Несмотря на путаное руководство в сражении при Сольферино, атакующая французская пехота смела австрийцев еще до того, как те открыли огонь.

При всем при том Крымская и Итальянская войны вскрыли неблагополучие во всех армиях, которое больше нельзя было сбрасывать со счета. Крымская война была предметным уроком того, как не надо воевать. Административно-хозяйственное управление с обеих сторон было ужасным. Союзники направили морскую экспедицию для захвата Севастополя, не ведая, что по обе стороны перешейка было слишком мелко, чтобы поставить корабли на якорь. Англичане не взяли с собой транспортных средств для доставки продовольствия и боеприпасов, и войска испытывали нужду практически во всем, что требовалось для зимней кампании. Грубые тактические ошибки привели к одной из крупнейших военных неудач, атаке британской легкой бригады на Балаклаву, которая дала повод для французской реплики: «Это великолепно, но это не война». Не намного лучше показали себя французы при Наполеоне III в 1859 г., быстро перебросившие войска в Италию по железной дороге, но не наладившие надлежащего снабжения. У первых частей не было одеял, кухонных принадлежностей и боеприпасов. В сражении при Сольферино на бинты шли рубахи, тогда как медицинские средства громоздились на причалах Генуи.

Ужасающие потери личного состава в этих войнах дали толчок революции в медико-санитарной службе. Из 405 тысяч человек личного состава воевавших в Крыму британской и французской армий 25 600 погибли в бою и 38 800 умерли от болезней. Ухаживать за больными и ранеными в Крым отправилась Флоренс Найтингейл и с ней 38 медицинских сестер. Не менее важным результатом этой войны был значительный прогресс в эмансипации женщин. В дальнейшем после каждой войны наблюдались заметные подвижки в области социальной эмансипации и общественных обязанностей женщин. Главным образом благодаря усилиям швейцарского банкира и филантропа Анри Дюнана в 1864 г. был создан Международный комитет Красного Креста и 12 держав одобрили первую Женевскую конвенцию. Во время Франко-прусской войны Красный Крест обеспечил уход за более полумиллионом больных и раненых.

Быстрее, эффективнее и полнее других после 1859 г. была реорганизована армия в Германии. Начиная с 1858 г. принц Вильгельм по сравнению с правлением Фридриха Вильгельма I привнес в правление Пруссии профессионализм и целеустремленный интерес к военным делам. При Вильгельме возвысились три человека, которые создали из Пруссии самодержавное военизированное государство: Рон, с 1859 г. военный министр; Мольтке, начальник генерального штаба; и их политический шеф Бисмарк, с 1862 г. министр-президент. Вооруженные силы, которыми располагала Пруссия, были профессионализированы благодаря введению обязательной долгосрочной службы и увеличению расходов на снаряжение и боевую подготовку. «Дисциплина, слепое повиновение – это вещи, которые могут быть привиты и стать привычкой только благодаря длительному знакомству», – считал регент. Чтобы поставить на своем среди населения, потребовалось несколько лет. Бисмарк намеренно использовал войну как орудие политики. Результатом его заранее задуманных войн с Данией (1864 г.), Австрией (1866 г.) и Францией (1870 г.) было объединение Германии под прусским главенством. Страна к тому же стала крупной промышленной державой.

К 1868 г. возникла армия Северогерманской конфедерации. Была введена всеобщая обязательная воинская повинность, армию стали называть «военным училищем для всей нации». Трехлетняя действительная военная служба начиналась с двадцати лет, затем призванные на службу четыре года находились в резерве, а после этого переходили в ландвер, иначе ополчение. Служба в ландвере продолжалась пять лет, и этот род войск находился под пристальным вниманием со стороны армии, так что по существу представлял собой второй резерв. Когда в 1870 г. настало время испытаний, Рон смог выставить миллион офицеров и рядовых. На вооружении пехоты была винтовка Дрейза с игольчатым бойком, эффективность которой была продемонстрирована в 1866 г., когда пруссаки, отвечая шестью выстрелами на каждый выстрел австрийцев, разбили противника в пух и прах в сражении при Садова. Армия также располагала новейшими, заряжавшимися с казенной части крупповскими орудиями.

Однако численность не давала преимуществ без умелой организации. Подготовка, мобилизация и развертывание войск, их снабжение представляли собой колоссальные проблемы. При организации командования и управления отныне приходилось учитывать масштабы территорий, на которых развертывались операции, возросшие из-за размеров армий и стратегического разброса сил с появлением железных дорог, а также тактического рассредоточения, вызванного применением нарезного оружия. На нижестоящих командиров, воплощавших в жизнь идеи и методы высшего командования, приходилось возлагать больше ответственности и давать им больше инициативы. Но в генеральном штабе прусской армии имелись квалифицированные люди, способные решать все эти проблемы, относившиеся к боевой подготовке, планированию и коммуникациям.

Мольтке был назначен начальником прусского генерального штаба в 1857 г. Он с одержимостью относился к порученному делу, отдавал ему свои выдающиеся познания, его подчиненные относились к нему с благоговением апостолов. Он, по словам Майкла Ховарда, был «самым обязательным и самым взыскательным из специалистов» и готовил штабных офицеров германской армии по своему подобию. Ежегодно для специальной подготовки и работы под личным руководством Мольтке отбирались двенадцать лучших выпускников Военной академии. Не удовлетворившие требованиям возвращались на полковую службу, да и во всяком случае, все штабные офицеры перед каждым повышением определенный срок находились в своих полках. Таким путем штаб не терял связи с полевой службой, а идеи и критерии Мольтке распространялись в армии, которая к 1870 г. в основном была сориентирована в соответствии с его планами. Большинство командиров бригад и дивизий прошли подготовку под его руководством, а каждый командующий корпусом или армией имел под рукой начальника штаба.

Важнейшим вкладом Мольтке в военные успехи своей страны была подготовка штабных и командных кадров, их ценность особенно проявилась при разработке планов предстоявших войн. В них предусматривалась спокойная организованная мобилизация армии и ее развертывание на случай любого международного кризиса. К 1870 г. механизм был отработан идеально. Командующие округов были подробно осведомлены, а каждой части требовалось только получить кодовый сигнал и дату начала операции. Значительная часть германской железнодорожной сети строилась с учетом стратегических соображений. В кампанию 1866 г. еще были некоторые накладки в координации железнодорожных перевозок войск и ресурсов, но в генеральном штабе был создан «отдел коммуникаций», и мобилизация с помощью железных дорог в 1870 г. прошла весьма успешно. С 1858-го по 1880 г. мобилизационные планы Мольтке постоянно поддерживались на уровне самых последних данных.

Военная реформа во Франции началась позднее, чем в Пруссии. После 1859 г. французы пытались убедить себя, что все обстоит хорошо, хотя слабость французской армии в ту кампанию была очевидна по ту сторону Рейна. В свое время, когда увидели, что могли сделать пруссаки с Австрией в 1866 г., и стали свидетелями еще более позорных аспектов вмешательства Франции в мексиканские дела в 1861 – 1867 гг., иллюзии рассеялись. Начиная с 1866 г. Наполеон III и военный министр маршал Ниль стали приводить французскую армию в соответствие с прусскими стандартами. Но в сравнительно либеральном французском государстве реформаторам пришлось бороться с сильной оппозицией. Средние классы прежде всего были заинтересованы в мире и процветании, и армия была приемлема лишь при условии, что она не требовала дополнительных расходов и что тем, кто хотел, можно было избежать военной службы. После 1818 г. призванным на военную службу разрешалось посылать вместо себя замену, в результате армия развивалась как прослойка, отдельная от общества, а к офицерскому корпусу относились с презрением. В 1866 г. было подсчитано, что Пруссия могла выставить 1 200 000 обученных войск, тогда как военная мощь Франции составляла максимум 288 тысяч – и отсюда надо было выделить контингенты для выполнения обязательств в Алжире, Италии и Мексике. Но когда Ниль предложил ввести всеобщую воинскую повинность по прусскому образцу, в Законодательном собрании его обвинили в намерении превратить Францию в военную казарму. Он ответил, что, если французы не проявят осторожности, страна станет их кладбищем.

В 1868 г. был принят новый закон. По этому закону ежегодно должны были призываться 172 тысячи человек, которые должны были пять лет служить на действительной военной службе и четыре года в резерве – что к 1875 г. обеспечивало бы мобилизационную численность армии в размере 800 тысяч человек. Еще 500 тысяч из числа тех, кто избежал призыва, должны были проходить подготовку в Garde Mobile (национальной гвардии) – однако от ежегодной двухнедельной подготовки легко было уклониться. Дабы избежать упреков в милитаризме, было установлено, что подготовка должна проходить по одному дню за раз и в условиях, позволяющих к вечеру вернуться домой. В 1869 г. от Garde Mobile отказались совсем. К 1870 г. регулярная армия Франции насчитывала полмиллиона человек и была хорошо оснащена. С другой стороны, практически не начиналась штабная работа в тех областях, где так преуспела прусская армия: подготовке офицерского состава, организации снабжения и железнодорожных перевозок, создании механизма мобилизации и развертывания. Французские солдаты отличались храбростью, но были недисциплинированны. Большинство французских офицеров были преклонного возраста, теми храбрецами, кто выдвинулся в колониальных войнах благодаря решительности и бравому виду, а не знанию тонкостей своего ремесла. В 1870 г. французская армия была лучше подготовлена к войне, чем когда-либо со времен Наполеоновских войн, но она была не готова к современной войне.

Война Франции с Пруссией началась в 1870 г. внешне из-за конфликта вокруг испанского наследства. Однако и Наполеону III, и Бисмарку был нужен только предлог: Наполеон боялся Пруссии во главе единой Германии, а Бисмарк видел в войне с Францией возможность объединить немцев в поддержку своих планов.

Наполеон объявил войну 19 июля, а неделю спустя отдал приказ французской армии наступать за Рейн в районе Страсбурга, чтобы предупредить соединение южного и северного германских контингентов. Но мобилизация французов не поспевала за стратегией, и сосредоточение 300 тысяч войск было осуществлено, когда было уже слишком поздно. Прусская мобилизация была блестяще проведена Мольтке заранее, и с самого начала все соединения и части следовали четким указаниям. Первая армия под командованием генерала фон Штейнмеца двинулась на правом фланге через Рейн к Мозелю между Триром и Виттлихом. 2-я армия под началом принца Фридриха Карла соединилась с левым флангом 1-й в районе Хомбурга. 3-я армия под командованием кронпринца Пруссии сосредоточилась еще выше по течению Рейна на левом фланге. В резерве 2-й армии находились два дополнительных корпуса. Все три армии общей численностью 384 тысячи человек были отмобилизованы и доставлены на передний край к западу от Рейна за 18 дней. Через три недели железнодорожный транспорт мог перевезти еще три армейских корпуса.

На этом выработанные Мольтке планы наступления заканчивались – войска обращены в сторону столицы неприятеля и развернуты таким образом, чтобы при появлении его войск атаковать их всеми силами. Его разработки были простыми и могли меняться в зависимости от обстановки. Он не составлял детальных планов, не заглядывал слишком далеко вперед, поскольку обстановка после первого столкновения с противником неминуемо должна была включать неизвестные факторы. Но он ожидал, что решающее сражение должно произойти в районе Саара, и сосредоточивал там мощь трех германских армий, дабы превосходящими силами сокрушить французов. Его командующим армиями был известен общий замысел, и у них были оперативные указания, но они были свободны при осуществлении конкретных операций, кроме того, был расчет на их инициативу.

С первым своим планом французы потерпели неудачу, поэтому теперь колебались. Но когда сосредоточили на передовых позициях около 200 тысяч человек, приступили к боевым действиям – 2 августа у Саарбрюккена они провели разведку боем, которая мало что дала. Мольтке в этот момент подумал, что французы хотят начать большое наступление. Он поэтому закрыл центр, оставив 2-ю армию на передовых позициях. Находившейся справа 1-й армии, самой слабой и дальше всех выдвинутой, было приказано остановиться. 3-я армия, еще не полностью сосредоточенная, двинулась вперед через границу к северному Эльзасу у Виссембурга, где 4 августа произошло первое серьезное соприкосновение. Спустя два дня германская 3-я армия, продвигаясь вперед к Верту, частично обошла французский правый фланг, где командовал Мак-Магон. Французы оказали яростное сопротивление, включая две доблестные, но бесплодные кавалерийские атаки. В конечном счете превосходство в артиллерии и более слаженный огонь немцев вынудили французов отступить.

Но на данном этапе события стали развиваться не совсем так, как предписывал Мольтке. 6 августа, в день сражения у Верта, Штейнмец опрометчиво двинул 1-ю армию на французские силы, прочно закрепившиеся у Шпихерна, в 35 милях к северо-западу. Командующие соседними немецкими соединениями быстро пришли на помощь наступавшей дивизии, и к вечеру французы были вынуждены отступить. Но потери немцев у Шпихерна оказались больше, чем у французов. К тому же германская разведка упустила передвижения Мак-Магона, и у Мольтке создалось впечатление, что французский правый фланг движется на северо-запад на соединение у Меца с силами левого крыла под комндованием Базена, тогда как Мак-Магон отходил назад, к юго-западу. Мольтке также полагал, что Базен отходит от Меца, хотя дело обстояло не так. Германской разведкой руководили неважно.

14 августа у Коломби произошло второе непредвиденное сражение, которое, как и раньше, выиграли немцы. К вечеру 15 августа Базен определенно отходил от Меца, но он не отступил до самого Вердена, как полагал Мольтке, когда 16-го германская 2-я армия, форсировав Мозель южнее Меца, стала преследовать Базена, чьи силы надежно сосредоточились менее чем в 10 милях к западу. 2-я армия была сильно растянута и действовала в отрыве от соседей, и Базель имел прекрасную возможность атаковать превосходящими силами во фланг... но отдался на волю случая. Первый германский корпус столкнулся с превосходящими силами французов у Мар-ля-Тур, и события развивались как у Шпихерна: немцы отчаянно сопротивлялись до подхода дополнительных войск, и к концу дня они продвинулись несколько вперед. Потери с каждой стороны составили около 16 тысяч человек.

Теперь Базен решил стоять и сражаться и отдал приказ закрепиться на сильных позициях сразу к западу от Меца – на горной гряде протяженностью около семи миль между деревнями Гравлотт на юге и Сен-Прива на севере. Хребет полого спускался к западу и круто обрывался к востоку. К 18 августа французские укрепления были завершены – вырыты окопы и траншеи, оборудованы огневые позиции батарей, некоторые дома фермеров превращены в небольшие форты. В предстоящем сражении обе стороны оказывались обращенными лицом к своему стратегическому тылу. После 6 августа германские силы продвигались широким фронтом в юго-западном направлении, и, когда французы не отступили, как ожидалось, 1-я и 2-я германские армии обнаружили, что они полностью обошли правый фланг армии Базена. На рассвете 18 августа Фридрих Карл, все еще находившийся под впечатлением, что Базен отступает к западу, двинул свою армию мощными параллельными колоннами на север западнее хребта – тем самым подвергая ее серьезной опасности. Но Базен опять упустил возможность воспользоваться преимуществом и атаковать. На этот раз немцы были намерены при обнаружении противника вступать в бой, и крупным силам обеих сторон впервые предстояло вступить в сражение. Немцы, устранившие первоначальный правый фланг французов, одержав победу у Верта, насчитывали 188 300 человек и 732 орудия против 112 800 французов с 520 орудиями.

Головной корпус 2-й армии Фридриха Карла вошел в соприкосновение с противником у Аманвиллера. Немцы сначала предположили, что это крайне правый фланг французской позиции, и незадолго до полудня IX корпус Манштейна атаковал за Верневилем французские позиции, где командовал Ладмиро. К тому времени, когда поняли, что французы удерживают Сен-Прива значительными силами и могут ударить немцам во фланг, Мольтке было уже поздно менять приказ о наступлении, который отдавался исходя из предположения, что французские позиции, базировавшиеся на Гравлотт, можно было обойти с севера. В начале боя вокруг Аманвиллера немцы были остановлены в открытом поле огнем французских винтовок системы Шаспо и в результате контратаки потеряли часть артиллерии. Бой в этом районе перешел в артиллерийскую дуэль, которую войска обеих сторон безропотно терпели, а тем временем для укрепления левого фланга подтягивались дополнительные части германской 2-й армии. К трем часам Манштейн получил подкрепления, и немцы скоро вытеснили французов из деревни Сент-Мари-о-Шень. К 5 часам французская пехота плотно сгруппировалась у Сен-Прива, и артиллерия приложила все усилия, чтобы прикрыть ее от массированного огня 180 немецких орудий.

Тем временем вокруг Гравлотта 150 орудий VII и VIII германских корпусов в полдень начали с севера и с юга непрерывный обстрел французских позиций – огонь продолжался до темноты и причинил значительные разрушения и потери живой силы. Но ни артиллерийский обстрел, ни атаки пехоты не сдвинули французов с позиций напротив Гравлотта, за исключением аванпоста Сент-Юбер. Немного южнее, в пойме Мааса, Штейнмец допустил ряд грубых ошибок. Полагая, что падение после полудня Сент-Юбера свидетельствовало о дезинтеграции французских войск, он приказал всем силам пехоты и артиллерии VII корпуса наступать вдоль узкой дороги, ведущей в долину, и, чтобы добить противника, послал 1-ю кавалерийскую дивизию, которая должна была гнать разбитых французов до Меца. К Сент-Юберу пробилось очень мало немцев, остальные застряли в кровопролитной неразберихе в долине. К 5 часам стало ясно, что наступление 1-й армии провалилось, и началось отступление. В ближайший час немецкое превосходство в Сент-Юбере тоже оказалось под угрозой – когда принц Август Вюртембергский приказал гвардейскому корпусу наступать на Сен-Прива, не дождавшись согласованного продвижения саксонцев к северу. Когда цепи стрелков двинулись вверх по склону навстречу французским шаспо, последовало массовое избиение: не доходя 600 ярдов до Сен-Прива, наступление захлебнулось – за двадцать минут было потеряно 8 тысяч человек.

Сражение у Гравлотта – Сен-Прива

Таким образом, к 6 часам французы остановили немцев на протяжении всей линии фронта от Гравлотта до Сен-Прива. Французам было самое время контратаковать. Но волю и энергию у Базена, похоже, парализовало бремя ответственности. Он видел только одно – что оборона удалась, и этого ему было достаточно. Посему отказался покидать свою ставку в Плапвиле. Когда нижестоящие командиры просили дальнейших приказаний, он колебался, проявлял нерешительность, а им самим не хватало инициативы довершить победу.

Даже при том, что французы не перешли в контратаку, положение немцев на юге станет еще хуже. Когда все собственные войска Штейнмеца были брошены в кровавую свалку в пойме Мааса, он запросил у королевской ставки разрешения бросить в бой свежие силы II корпуса, только что прибывшие в район сражения. Поскольку он ложно информировал, что почти захватил возвышенности, разрешение было получено. Увидев блестевшие в вечернем солнце немецкие шлемы, французы приготовились. Атака была встречена смертоносным огнем на расстоянии прямого выстрела, и немецкая пехота в беспорядке откатилась. Затем понесли кони и начался нежданный разлад в VII и VIII корпусах. Кавалерия и конная артиллерия помчались обратно через Гравлотт, а немецкая пехота побежала вдоль поймы реки – а французы опять не контратаковали. II корпус сдерживал волну паники, но потом солдаты обнаружили, что стреляют в темноте по беспорядочно бегущим германским войскам, им лишь удалось удержать позиции, и в 9.30 они прекратили огонь.

Король со своим штабом направился в Резонвиль, чтобы там обдумать поражение 1-й армии. Их унылые размышления продолжались до полуночи, когда наконец Мольтке услыхал от Фридриха Карла о разгроме французского правого фланга. Положение немцев в немалой мере упрочилось благодаря огромному давлению гвардейского корпуса, ибо, когда саксонцы напали во фланг с севера, французы оказались не готовы им противостоять. В то же самое время артиллерийским огнем были сорваны все попытки французов продвинуться вперед между Аманвиллером и Сен-Прива, и командовавший правым флангом Канробер решил, что надо отходить, и просил командовавшего стоявшей в резерве императорской гвардией Бурбаки прикрыть отход – тот оказался не в состоянии. Последняя атака кавалерии была быстро сломлена винтовочным огнем немцев. Вскоре после 8 часов немцы силой в 50 тысяч человек после рукопашного боя захватили Сен-Прива, и французы отступили по дороге на Вуаппи. Левее, у Аманвиллера, Бурбаки отказался поддержать Ладмиро в центре, и здесь тоже французы начали отступать.

Отход французов на правом фланге был организованным в сравнении с беспорядочным бегством немцев у Гравлотта, и немцы были слишком дезорганизованы, чтобы преследовать противника. Но этого было достаточно, чтобы решить исход сражения у Гравлотта – Сен-Прива в пользу немцев. 19 августа остальные части армии Базена на Рейне отошли под защиту укреплений Меца. Немцы потеряли 20 тысяч человек, значительно больше французов, но к концу сражения получили решающее стратегическое превосходство, потому что получили возможность закупорить армию Базена в Меце и полностью исключить ее из военных действий до конца войны. О плачевном французском командовании нечего говорить, войска же проявили боевые качества, заслуживающие лучшего руководства. Мольтке с этой победой просто повезло, потому что начиная с 6 августа он, по существу, ни минуты не контролировал события. Однако годы трудов по формированию и подготовке войск блестяще сказались в проявленном в ходе кампании интуитивном взаимопонимании нижестоящих германских офицеров. Грубые ошибки Штейнмеца и Фридриха Карла неоднократно исправлялись быстрыми разумными действиями выручавших друг друга командиров соединений и частей, а также благодаря дисциплине и храбрости солдат – рожденных полагаться на своих офицеров.

Далее немцы провели маневр по окружению в Седане двигавшейся на выручку французской армии. Там французы оказались запертыми в глубокой лощине и немцы, не приближаясь на расстояние огня шаспо, пустили в ход артиллерию. На следующий день французы сдались, немцы взяли в плен 104 тысячи человек, включая Наполеона III, потеряв всего лишь 9 тысяч человек. Немцы фактически разбили французов за два месяца военных действий, ибо у Франции не осталось организованных вооруженных сил. Правда, война тянулась еще шесть месяцев. В Париже была провозглашена республика, и Гамбетта, военный министр, призывал к сопротивлению. Осада Меца и Парижа продолжалась. Французы отчаянно бросались на осаждавших немцев, а в сельской местности франтиреры донимали их партизанскими действиями. Гамбетта выбрался из Парижа на воздушном шаре, чтобы формировать армию на Луаре. Последний француз сдался лишь в феврале 1871 г. Вильгельм в Версале провозгласил себя германским императором, и немцы прошли триумфальным маршем по улицам Парижа. Потом французы во время Коммуны стали в Париже убивать друг друга – немцы наблюдали.

Еще одна большая «современная» война имела место в Северной Америке. Причины Гражданской войны в США (1861 – 1865) лежали в усугублявшихся напряженных отношениях между двумя совершенно различными типами общества, связанными одним правительством, а в 1850-х гг. взаимную ненависть обострил вопрос о рабстве. На Севере население было свыше 18 миллионов человек против 9 миллионов на Юге – одну треть из которых составляли чернокожие рабы. Север обладал 90 процентами производственных мощностей страны, двумя третями железнодорожных путей, большинством минеральных ресурсов и господствовал на море. Особенно неважно у южан обстояло дело с оружием: из 135 тысяч единиц стрелкового оружия, захваченного в государственных арсеналах при выходе из Союза, лишь 10 тысяч составляли винтовки, остальные были устаревшими гладкоствольными ружьями, причем некоторые из них с кремневыми замками. Со временем южане смогли захватить и наладить кое-какое производство более современного оружия, но по-прежнему оставались в весьма невыгодном положении. Правда, южане защищали свой образ жизни и свои дома от захватчиков, тогда как войска с Севера воевали лишь за абстракцию – за принцип Союза. По этой причине Югу было легче набирать готовых сражаться бойцов. К тому же среди южан было значительно больше сельских жителей – хороших наездников, приспособленных к жизни под открытым небом.

Рассмотрим руководство обеих сторон. Линкольн считал, что рабство – это проблема, которую решит время и здравый смысл. Но если произойдет раскол Союза, то его уже не восстановить, Северная Америка уподобится Европе – континенту, раздираемому мелкой завистью, экономическим соперничеством и войнами. Он боролся за сохранение Союза. У Линкольна не было практического военного опыта, и его назначения слишком часто диктовались политическими соображениями; когда раздавались шумные требования отставки потерпевших поражение генералов, он обычно уступал. Постепенно наверху появлялись лучшие, но исчезло из виду и несколько хороших людей. Генерал, которого Линкольн в конце концов нашел, – Улисс Грант – был солдатским генералом, думавшим о подчиненных и учитывавшим в своих приказах их опыт и способности. Из всех генералов по обе воюющих стороны только он проявил способность командовать как мелкими, так и крупными силами в самых разнообразных условиях – и, в конечном счете, руководить операциями нескольких армий. Он не полагался на многочисленные штаты. В 1864 г. он командовал пятью армиями, действовавшими на территории размером в пол-Европы, и его штаб состоял из четырнадцати офицеров. Наконец Линкольн нашел генерала, но только в феврале 1864 г., и с легким сердцем назначил Улисса Гранта командующим армиями Севера. Они с Шерманом были двумя лучшими полевыми командирами в войне между штатами – оба на стороне Севера.

На юге Дэвис был вполне компетентен, чтобы руководить имевшимися в его распоряжении кадрами: окончил Уэст-Пойнт, несколько лет прослужил в регулярной армии и был секретарем по военным делам в Вашингтоне. Он не только подбирал подходящих людей, но и поддерживал их в случаях неприятностей и не отстранял генералов при первой неудаче. К тому же в лице генерала Ли он имел, пожалуй, самого выдающегося военного мыслителя и организатора своего времени, и в первый год войны он оставил Ли в столице Юга в качестве начальника штаба – решение, на мой взгляд, значительно способствовавшее первоначальному успеху южан. Но как полевой командир Ли был недостаточно тверд с командующими корпусов и не совсем умело подбирал людей. Его собственные суждения были обычно разумными, но он не любил отдавать твердых приказов непослушным подчиненным, это очень отчетливо проявилось в сражении при Геттисберге, где он показал себя хуже некуда.

Когда началась война, обеим сторонам пришлось создавать армии и обе армии должны были стать добровольческими. В 1860 г. регулярная армия Соединенных Штатов насчитывала всего лишь около 16 тысяч человек, большей частью была разбросана мелкими подразделениями вдоль пограничной линии с индейской территорией, которые было невозможно отвести. И на Севере, и на Юге было много территориальных милиционных частей, но там не существовало ни военной подготовки, ни дисциплины. Южане много выгадали, порвав с бюрократизмом вашингтонского военного департамента. Большую роль в войне играли география и стратегическое использование железных дорог. На западном театре война, охватившая огромные территории, была более маневренной, подвижной, чем на восточном. Важнейшей стратегической целью был контроль над реками, особенно для Севера, поскольку у него было большинство пароходов, подготовленных речников и организованы строительство и ремонт судов.

Гражданская война в Америке

Дэвис совершил большую ошибку, избрав столицей Юга Ричмонд, город, расположенный рядом с границей и доступный с моря – особенно потому, что военный флот находился в руках северян. Обе столицы находились менее чем в 100 милях друг от друга, и каждая из сторон прилагала много усилий, дабы захватить столицу другой стороны. В случае успеха это имело бы огромное моральное значение. Если бы пал Вашингтон, северяне утратили бы волю к победе. Линкольн это понимал, но также понимал, что разгром армии Ли подействовал бы на южан в большей мере, чем захват Ричмонда. Как показали события, Вашингтон не раз оказывался под угрозой. Но в лице Линкольна Север обрел настоящего человека, деятеля поразительного мужества и целеустремленности.

Имевшее место со времен Ватерлоо усовершенствование огнестрельного оружия революционизировало тактику, применявшуюся в этой войне. Ушли в прошлое массивные пехотные построения, утратили значение старые приемы конной войны, кавалерийские налеты на пехоту, необходимыми орудиями боя стали лопата и топор, для укрытия использовались окопы с брустверами и одиночные боевые ячейки. Все это продемонстрировала Гражданская война в Америке, однако большинство европейских армий не приняло всерьез эти уроки.

Победа Севера в американской Гражданской войне явилась победой национального самосознания, либерализма и индустриализма. Франко-прусская война повторила многое из опыта и уроков Гражданской войны в Америке. Результаты стрелкового огня у Сен-Прива и Геттисберга свидетельствовали о необходимости новых оборонительных средств. Исход устаревших кавалерийских атак, как было у Верта, потребовал поиска новых тактических подходов. Этого не оценили в Европе в той мере, как было сделано в Америке, где командующий кавалерией южан Натан Б. Форрест превратил основную часть своих сил в подобие конной пехоты. Оборонительную мощь пулемета еще предстояло оценить, но подавляющая и разрушительная сила современной артиллерии уже ощущалась. Войны показали, что железные дороги могут принести пользу или причинить вред в зависимости от того, как их использовать. Скорая победа пруссаков в 1870 г. наряду с другими факторами была одержана благодаря разработанной Мольтке успешной мобилизации с помощью железных дорог. С другой стороны, одной из причин того, почему Север долго не мог совершить решающего прорыва, было то, что он слишком зависел от жестко установленных линий снабжения. Север быстро победил, когда Шерман порвал с зависимостью от железных дорог. Возраставшие размеры армий затрудняли маневренность, возрастало значение штабов, а также командующих корпусами и дивизиями. Оставалось увидеть, будут ли учтены эти уроки и этот опыт.