Внешняя политика

Пожалуй, именно во внешней политике склонность Александра III к консерватизму, нелюбовь к переменам и тяга к стабильности сыграла вполне положительную роль.

Продолжая миролюбивую политику своего отца, он действовал еще более осторожно и взвешенно, не давая втянуть страну ни в один из намечавшихся международных конфликтов. Свою роль при этом играли и природные свойства его натуры, отнюдь не агрессивной, а также живая память о русско-турецкой войне, которая так дорого обошлась России.

После смерти в 1882 г. престарелого канцлера А.М. Горчакова министром иностранных дел становится исполнявший должность товарища министра Н.К. Гире, уступавший Горчакову и в дипломатических способностях, и в образованности. А между тем положение России после Берлинского конгресса, который свел почти на нет завоевания Сан-Стефанского договора, было сложным.

В Средней Азии, завоевание которой началось при Александре II, российская экспансия столкнулась с английской. Граница владений Российской империи после взятия Геок-Тепе вплотную придвинулась к Афганистану – где господствовало влияние Англии. Ее продвижение и усиление в Азии угрожало осложнением Восточного вопроса. В 1885 г. русские войска, уже завоевавшие большую часть Туркмении, у границы Афганистана, на реке Кушке, столкнулись с афганскими войсками, предводительствуемыми английскими офицерами. Афганцы потерпели поражение, а Россия и Англия оказались на волосок от войны. Александр II получил тогда ряд докладных записок от высших правительственных лиц, предупреждавших о вероятной возможности войны с Англией. В частности, генерал-майор императорской свиты, член совета министра внутренних дел граф Кутайсов обращал особое внимание на необходимость защиты Черноморского побережья от британского флота. Сознавая реальную опасность войны, Александр III не сделал ни единого неосторожного движения ей навстречу.

Афганский кризис удалось ликвидировать с помощью Союза трех императоров (Германии, Австро-Венгрии и России), заключенного еще при Александре II (в 1881 г.).

Не менее напряженной была обстановка на Балканах, где слабело русское влияние и усиливалось австрийское. Отрешиться от всяких обязательств по отношению к России, воевавшей за освобождение Болгарии, пожелал ее правитель – князь Баттенбергский. Русский ставленник, родственник Александра III, князь Александр повел себя неожиданно для царя. Не согласовав с ним своих действий, даже не упредив о них, правитель Болгарии в 1885 г. присоединил к ней Восточную Румелию – автономную провинцию Турции. Эта акция, идущая вразрез с Берлинским трактатом и интересами Турции, грозила международным конфликтом. Александр III однако, отказался от военного вмешательства в болгарские дела, которого ожидала от него Европа. Он вычеркнул Александра Баттенбергского из списков офицеров русской армии и отозвал русских офицеров из армии болгарской. Император тайно содействовал государственному перевороту в Болгарии (в августе 1886 г.), для чего пригодилась мощная сеть заграничных агентов царской полиции.

Вскоре, однако, изгнанный из Болгарии князь Баттенбергский был вновь приглашен на болгарский престол. Он обратился к Александру III с просьбой о прощении и помощи, но ни того, ни другого не получил. В глазах царя он был предателем и, по словам Александра III, должен был сам расхлебывать кашу, которую заварил. Без поддержки царя князь Баттенбергский не решился принять власть и покинул Болгарию. Правительство Стамбулова, остававшееся в стране, ориентировалось на Австро-Венгрию, все более отдаляясь от России. Александр III пытался восстановить позиции России в Болгарии мирным дипломатическим путем. И хотя терпел неудачу за неудачей, иных способов достижения этой цели не планировал.

Отказавшись после некоторых колебаний вступить в Тройственный союз, в котором место России рядом с Австрией и Германией заняла Италия, Александр III склонялся все более к сближению с Францией.

Отношения России с Германией, на союз с которой первоначально ориентировался Н.К. Гире, осложнились благодаря жесткой таможенной политике самодержца, лишавшей, по сути, германскую промышленность ее важнейшего рынка сбыта. Бисмарк, в свою очередь, грозил России таможенной войной. Катков развернул против Гирса шумную кампанию в своих изданиях, требуя смещения «антинационального» министра иностранных дел.

После отставки Бисмарка в 1890 г. его преемник генерал Каприви отказался возобновить договор с Россией 1887 года, что подтолкнуло царя к союзу с Францией. Давняя антипатия Александра III к Германии выражалась все более откровенно и, как считали приближенные, не без влияния Марии Федоровны. Императрица на всю жизнь сохранила неприязнь к Германии, воевавшей с ее родной Данией и отторгнувшей в пользу Пруссии Шлезвиг и Голштинию.

В 1891 г. Александр III посетил Французскую промышленную выставку в Москве и лично приветствовал визит французской эскадры в Кронштадт. Европейские газеты сообщали, как российский самодержец стоя выслушал «Марсельезу» – гимн Французской республики – и предложил тост за ее президента.

В дипломатических делах Александр III был по-своему обычаю немногословен и предельно конкретен, предпочитая заверениям поступки. Когда К.П. Победоносцев напомнил ему о необходимости сделать традиционное заявление перед европейскими дипломатами о миролюбии России, царь совет отклонил: «Я не намерен вводить этот обычай у нас, из года в год повторять банальные фразы о мире и дружбе ко всем странам, которые Европа выслушивает и проглатывает ежегодно, зная хорошо, что все это одни только пустые фразы, ровно ничего не доказывающие».

И Европа, которую царь не стал заверять в стремлении к миру, признала его миротворцем. Александр III не только избегал рискованных ситуаций, чреватых войной для своей страны, но и сумел повлиять на общеевропейскую обстановку, способствуя смягчению напряженности между Германией и Францией. Когда в 1887 г. Вильгельм I под видом маневров сосредоточил на французской границе большое количество войск, именно Александр III без особого шума стабилизировал ситуацию путем приватных переговоров с германским императором.

Памятью о доброй воле русского царя, проявленной в сложной обстановке назревающих международных противоречий, остался мост Александра III в Париже – один из красивейших в Европе.

«Титул» миротворца Александр III действительно заслужил своей внешнеполитической деятельностью. Но, имея в виду его государственную деятельность в целом, назвать его миротворцем мешает многое. Он решился на добрые отношения с Французской республикой, написавшей на своем знамени столь ненавистный самодержцу девиз: «Свобода, равенство, братство». Но не сделал и попытки пойти на сближение с оппозиционной интеллигенцией своей страны, выслушать и понять ее представителей, пекущихся совсем не о собственных интересах. Всем, кто покушался на ограничение самодержавной власти, он объявлял беспощадную войну.

На своей земле, сберегаемой им от внешних войн, он не стал миротворцем. И надо сказать, что Александр III внес тем самым свой вклад в подготовку той братоубийственной бойни, что развернулась при его сыне.

В мае 1884 г. по случаю совершеннолетия наследника Николая Александровича и принятия им присяги на верность престолу М.Н. Катков разразился специальной передовой. Он призывал будущего царя не следовать пожеланию поэта «быть на троне человеком». Идеолог самодержавия поучал по-видимому, не только цесаревича, но и приближавшегося к своему сорокалетию императора, доказывая, что «все побуждения и требования человеческой природы» должны умолкнуть, подчинившись государственным интересам.