История в историях

Золотой дождь

16 августа 1918 года взбунтовавшийся в мае того же года Чехословацкий корпус, следовавший по Транссибирской магистрали во Владивосток, вывез из кладовых Казанского банка золотой запас Российской империи в размере 651 млн 532 тыс. 117 рублей золотом, что эквивалентно 507 тоннам 144 килограммам золота.


На двух пароходах под усиленной охраной золото было отправлено в Самару, где заседало разогнанное большевиками Учредительное собрание. Из Самары золото на некоторое время перекочевало в Уфу, а в конце 1918 года было перевезено в Омск и размещено в местном отделении Государственного банка. Таким образом, золотой запас поступил в распоряжение адмирала Колчака, объявившего себя к тому времени Верховным правителем России. Когда 3 мая 1920 года золотой запас вернулся в Казанскую контору Народного банка РСФСР, его размер составлял 409 млн 625 тыс. 870 рублей золотом, что эквивалентно 318 тоннам 848 килограммам золота.

Пропавшая разница в 189 тонн не дает покоя российским историкам и политикам, а в еще большей степени нелегальным владельцам этих сокровищ за рубежом.

В одно из февральских воскресений 1917 года новоиспеченный прапорщик 4-й запасной артиллерийской бригады, расквартированной в Саратове, Николай Келин отсыпался. В половине двенадцатого его разбудил денщик и доложил, что из бригады явился связной и доставил срочный казенный пакет.

“С получением сего явитесь в Государственный банк на Константиновской в распоряжение полковника Генерального штаба Трегубова...”

На улице у Государственного банка прапорщика поразило обилие подвод. На розвальнях сидели полицейские, около каждых саней — конный солдат. Во дворе суматоха. Чиновники и солдаты с огромным напряжением вытаскивали из подвалов небольшие, метр на полтора, ящики с какими-то непонятными номерами и знаками. Прапорщик отыскал полковника, отрапортовал и получил приказ принять команду над охраной — до распоряжения.

Странные ящики по два ставили на дровни. “Что это такое?” Чиновник улыбнулся: “А вы попробуйте, господин офицер, поднять один ящик”. Прапорщик обеими руками ухватился за канатную петлю и не смог даже оторвать ящик от земли. И тогда чиновник, склонившись к самому уху прапорщика, таинственно прошептал: “Часть золотого запаса государства российского, — потом оглянулся и добавил: — В Питере будто бы неспокойно. Запас пойдет в Сибирь... Или в Самару, или в Уфу...”

Прапорщик Николай Келин, конечно, не мог предположить, что через несколько лет вместе с большим количеством русских студентов — государственных стипендиатов в Чехословакии будет учиться в Праге на проценты от золота, которое помогал грузить в феврале 1917 года в Саратове.

Так начиналась четырехлетняя эпопея русского золота. А вот как она закончилась. Ящики, которые довелось охранять прапорщику Келину, отправили в Казань, куда из разных городов Европейской России в конце концов свезли почти весь золотой запас империи. (Из Петрограда, к которому все ближе подступал враг, эвакуация золота производилась еще в начале 1915 года.)

Банковские служащие, неотступно сопровождавшие золотой запас во всех его удивительных странствиях по российским просторам, в Омске наконец ревизовали его и установили его величину — 507 с небольшим тонн золота.

Осенью 1919 года Красная Армия подошла к Омску. Колчак принял решение о вывозе золота во Владивосток, для чего 31 октября золотой запас под усиленной офицерской охраной был погружен в эшелон, состоявший из 52 вагонов. Штабной поезд Колчака и золотой эшелон двинулись на Восток. 27 декабря 1919 года железнодорожный караван прибыл на станцию Нижнеудинск, где вскоре союзники принудили адмирала сложить с себя полномочия Верховного правителя, а золотой запас передать под охрану чехословацких подразделений.

15 января 1920 года в обмен на гарантии беспрепятственного проезда во Владивосток чешское командование выдало Колчака большевикам, которого те и расстреляли. Золотой запас, также доставшийся большевикам, был отправлен обратно в Казань 22 марта с сильным несхождением “дебета” и “кредита”. Только за несколько дней, в течение которых чешские легионеры конвоировали колчаковский эшелон, из его состава пропали 27 вагонов, а в некоторых оставшихся ящиках вместо ценностей обнаружились камни и кирпичи. По одним данным, большевики просто закрыли на это глаза, по другим — за выдачу Колчака чехам даже еще приплатили.

Согласно справке Народного комиссариата финансов РСФСР от 12 июня 1921 года, за период правления адмирала Колчака золотой запас сократился на 235,6 млн рублей, или на 182 тонны. Правда, этот подсчет почему-то исключил те 4,6 тонны драгметаллов, которые еще большевики успели вывезти из Казани, когда в августе 1918 года за этот город завязал бои отряд полковника Каппеля. Кроме того, существует версия, что несколько десятков тонн “колчаковского” золота по сей день покоятся в дебрях сибирской тайги, украденные и запрятанные неизвестно кем.

Как бы то ни было, известно, что на закупку вооружений и амуниции Колчак истратил 81,5 млн рублей, то есть эти деньги ушли за рубеж вполне легально, а вот 154 миллиона исчезли, казалось бы, без следа. Однако статья 8 договора между правительством Колчака и консорциумом японских банков, заключенного в 1919 году, оговаривает, что залоговое золото должно быть возвращено японской стороной в случае невыполнения ею контракта.

Между тем Чехословакия полнилась слухами о несметных богатствах, вывезенных сорокатысячным чешским корпусом из Сибири. В 1923 году в самом центре Праги было выстроено роскошное здание так называемого Легиобанка, основанного ветеранами сибирской эпопеи. Чешская крона много лет котировалась на международной бирже наравне с долларом, имея за собой золотое покрытие. Вновь образованное государство остро нуждалось в деньгах, и министр иностранных дел Эдуард Бенеш секретно рекомендовал начальству своей странствующей армии как-нибудь озаботиться добычей национального капитала.

По утверждению товарища министра финансов правительства Колчака Новицкого, добыча легионеров составила 63 млн золотых рублей. По свидетельству исследователя Владимира Врангеля, в пражском военном архиве хранится документ о передаче в руки легионеров 18 вагонов с российскими ценностями. Более того, рискнем предположить, что Бенеш в бытность свою уже президентом Чехословакии отверг предложенную Советским Союзом помощь в борьбе против готовившейся немецкой агрессии и принял условия пресловутого Мюнхенского соглашения 1938 года не в последнюю очередь из-за опасений, связанных с первоначальным капиталом своего государства: ведь еще в 1936 году Сталин поднимал перед Бенешем вопрос о возврате части золотого запаса...

А рядовые участники великой исторической драмы, подобные Николаю Келину, пока обивали мостовые Стамбула, работая за гроши на американских базах и торгуя бумажными пионами собственного изготовления; на острове Лемнос казачьи офицеры — кандидаты во французский иностранный легион — послушно ползали под гортанную команду губастых черномазых африканцев.

И вот нежданно-негаданно для многих из молодых русских эмигрантов блеснул луч надежды. Из Чехословакии — государства нового и никому не известного — пришло сообщение, что Пражский университет готов принять на обучение несколько сот студентов из числа русских белоэмигрантов. Отправка в Прагу очередной группы студентов, в которую входил и Николай Келин, была назначена на 21 октября 1921 года...

В 1921 году пражские дамы-патронессы и высшая чешская знать устроили для русских студентов елку. Среди студентов находился и будущий врач Николай Келин. В огромный зал “Соколовны” приехал и бывший председатель совета министров доктор К.П. Крамарж, говоривший по-русски бегло и почти без акцента. В начале вечера Крамарж обратился с речью к русским студентам.

“Дорогие русские друзья, — сказал он, — вы, часть русской интеллигенции, волею судеб очутившиеся за границей, естественно, задаете и будете задавать себе вопрос: почему мы, чехи, приняли участие в вашей судьбе и решили помочь вам получить у нас образование? Вам, людям интеллигентным, может это показаться странным в наш суровый век расчетливого отношения одного к другому. Может быть, многих из вас будет глодать мысль, что вы живете на нашем иждивении, как нищие, и мы, то есть чешское правительство, даем вам как бы милостыню. Эти чувства естественны и понятны. Но я, как член правительства, могу вас заверить, что мы даем вам не милостыню, а оплачиваем вам, то есть России, только незначительную часть того долга, который мы должны вашей родине. Детали и подробности я не могу, да и не имею права вам сообщить, но прошу верить: получая нашу материальную помощь, вы берете из своего”.

Антон Уткин

Источник

---

Другие новости по теме:

При использовании материалов сайта ссылка на arhiv-history.ru обязательна.